Следы в сердце и в памяти

В феврале 1945 года оставалось всего несколько месяцев до безоговорочной капитуляции Германии, и это, безусловно, отражалось на настроениях участников конференции, на тональности бесед между ними, на содержании принятых ими решений. Никаких сомнений не оставалось в исключительно большой роли, которую сыграло в обеспечении победы объединение усилий трёх государств в этой войне, отставив на время в сторону, в условиях смертельной опасности, разъединяющие их факторы, хотя они подспудно присутствовали постоянно. Но благоразумие участников и желание быстрейшего окончания войны, к счастью, возобладали над взаимной неприязнью, подозрительностью и, прямо скажем, враждой.

Среди важнейших итогов Крымской конференции главным принято считать договоренность об условиях послевоенного устройства мира, основным механизмом поддержания стабильности в котором отведено всемирному международному органу, создаваемому на базе Объединенных Наций. Так назывался союз государств, входивших во время Второй мировой войны 1939-1945 годов в антигитлеровскую коалицию. К моменту Крымской конференции уже прошли в мае-июне 1943 года в Хот-Спрингсе (США), в ноябре 1943 года в Атлантик-Сити (США), в июле 1944 года в Бреттон-Вудсе (США) три конференции Объединенных Наций по вопросам продовольствия и сельского хозяйства, оказания помощи странам, пострадавшим во время Второй мировой войны, в восстановлении их экономики, по валютным и финансовым вопросам. На них были приглашены для участия 35 государств, включая СССР, и к ним присоединились ещё 8 государств.

В августе 1944 года на вилле Думбартон-Окс в Вашингтоне состоялась конференция с участием трёх союзных держав и Китая, на которой были подготовлены предложения относительно создания всеобщей международной организации безопасности, содержащие основные положения Устава будущей Организации Объединенных Наций (ООН).

После этого небольшого экскурса к истории создания ООН попытаемся уяснить себе обстановку, сложившуюся в Крыму в период проведения конференции.

Ещё года не прошло с момента изгнания крымских татар - коренного народа Крыма - со своей родины, и Крым находился в тяжелейшем положении. Приезжающее сюда по вербовке, а то и по принуждению население, призванное заменить крымских татар, незнакомое с местными природно-хозяйственными условиями, стремилось либо сбежать обратно (несмотря на значительные льготы, даром полученное жильё, скот, инвентарь и пр.), либо "приспособить" крымскую природу под капусту, картошку и свёклу вместо винограда, табака и других южных культур. Но Крым есть Крым, его нельзя не полюбить. Постепенно новое население освоилось с новыми условиями, мягкая природа полуострова понравилась, и многие закрепились здесь прочно. Теперь всем хорошо известно, что после постоянных таких добровольно-принудительных вливаний русского населения в течение 40 с лишним лет (всего около 2-х млн. человек), подкрепленных крутой "патриотической" пропагандой, это население признало себя коренными жителями Крыма, а Крым - исконно славянской землёй и неотъемлемой частью России.

Любопытно, что Рузвельт, увидев Крым, хотя и разрушенный и разорённый войной, и подышав его воздухом, сказал Сталину, что он чувствует себя в Ливадии очень хорошо. Когда он, Рузвельт, не будет больше президентом, он хотел бы просить советское правительство продать ему Ливадию. Он очень любит лесоводство и посадил бы большое количество декоративных и иных деревьев на горах вблизи Ливадии. Всё это говорилось на полном серьезе, без тени шутки. Сталин ушёл от прямого ответа и сказал, что Крым представляет собой ещё малокультивированную (?!) страну, в которой многое ещё нужно развить.

Далее беседующие коснулись бессмысленных и беспощадных разрушений, произведённых немцами в Крыму, и оба пришли к заключению о садизме, свойственном фашистам. Затем согласились с тем, что в Крым должно быть возвращено всё, что отсюда было вывезено.

К сожалению, в общедоступных архивах удается получить лишь официальные документы о встречах лидеров с изложением только содержания их бесед (разумеется, самым тщательным образом отфильтрованные), а не стенографические записи, в которых, безусловно, можно было бы найти очень интересные детали, проливающие свет на многие труднообъяснимые факты. Так, представляется маловероятным, чтобы ни Черчилль, ни Рузвельт, находясь в течение 8 дней в Крыму в постоянном контакте со Сталиным, ни в одной из частных бесед с ним не коснулись бы трагедии крымскотатарского народа. Тем не менее, в обширном архивном фонде Российской Государственной библиотеки (бывшая библиотека им. Ленина) не удалось найти и намёка на эту тему. Впрочем, это может быть, и неудивительно, если вспомнить, что в течение многих последующих лет ни одно из государств, входящих в ООН, не посчитало нужным даже попытаться поставить этот вопрос на обсуждение в какой-либо из многочисленных структур ООН, несмотря на неоднократные обращения различных общественных объединений самих крымских татар и ряда независимых демократических организаций.