Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Не успел Нибур обойти город, осмотреть главную мечеть, построенную на месте храма Юпитера и церкви Иоанна Крестителя, и мавзолей Салах ад-Дина, как о его пребывании стало известно турецким властям.

Важный чиновник, восседавший на пестром ковре посреди большой пустой комнаты, куда привели Нибура, рассматривал его с любопытством.

— Говорят, ты, неверный, появившийся в нашем городе неизвестно откуда и не по воле Аллаха, проявляешь неположенный интерес к местам священным и заповедным, — с важностью произнес он. — А знаешь ли ты, что за прибытие в наш город и за пребывание в нем требуется платить пошлину?

И чиновник назвал немыслимую сумму. Нибур и виду не подал, что величина пошлины ошеломила его.

— Да простит меня Аллах милостивый, милосердный, — равнодушно ответил он, — но мне и моим спутникам, которых здесь нет со мной, разрешено великим султаном посещать любые города по пути.

И он показал чиновнику бумагу, полученную в Константинополе. В ней говорилось, что с предъявителей сего документа никакой въездной пошлины в городах Османской империи взимать не надлежит. Чиновник, не менее равнодушно прочитав бумагу, сказал, что она к нему никакого отношения не имеет, ибо город Дамаск здесь даже не упоминается. Нибур понимал, что спорить бесполезно, но на всякий случай сказал:

— Разумеется, я не посмею нарушить законов города. Но я ведь тоже не принадлежу сам себе. Я здесь по повелению датского короля, поэтому все свои действия я должен согласовывать с ним. Пошлину я уплачу тогда, когда заручусь согласием датского посла в Константинополе.

Чиновник был явно озадачен.

— Ступайте, — неохотно выдавил он. — Придете завтра… Завтра, — повторил он еще раз.

Но Нибур не стал дожидаться «завтра». В тот же день он снова уехал в Сайду, а 27 августа 1766 года отплыл из Сайды в Латакию, где его ждал ван Массейк. Вместе с голландцем он вернулся в Алеппо. Здесь, на обеде в доме французского консула, у Нибура произошла странная встреча. Его внимание привлек высокий худощавый мужчина, чем-то неуловимо отличавшийся от остальных гостей. Во всяком случае, он явно не хотел привлекать к себе внимание. И именно поэтому его замечали сразу. Нибур подошел к нему и представился. Тот сухо поклонился.

— Виллем Росс, — назвал он свое имя.

«Где-то я слышал это имя, — промелькнуло у Нибура в голове, — Ну да, конечно… в доме Дамиана… Уж не тот ли это проповедник, которого не пустили в Иерусалим?»

И Нибур приветливо заговорил с ним по-датски. Тот побледнел и отшатнулся.

— Нет, нет, — заикаясь, бормотал он на французском языке, — Я знаю, что виноват, я изменил нашей вере, но готов раскаяться, просить о прощении.

Больше он не мог вымолвить ни слова.

Нибур ничего не понимал. Какая-то трагедия произошла в жизни этого человека, и Нибуру захотелось помочь ему. Он пригласил Росса в дом ван Маосейка. Однако тот не явился, и Нибур больше никогда не видел его.

Вот что он узнал впоследствии о необычной судьбе этого человека. Виллем Росс, швед по национальности, был протестантским проповедником в Финляндии. Страстное желание посетить Иерусалим однажды сорвало его с места, и он без гроша в кармане кое-как добрался до Смирны. Там его приютил шведский консул. Но Росс считал невозможным показаться в светском обществе — у него не было даже приличной одежды, и поэтому он поселился у консульской прислуги. Затем он упросил консула помочь ему добраться до Яффы. Оттуда он собирался идти в Иерусалим пешком. Расчет Росса был правилен: денег у него не было, и арабы не тронули бы его; скорее всего они приняли бы его за сумасшедшего, а к сумасшедшим на Востоке, как уже говорилось, относятся особо. По Росс, мало того что он был протестантом, имел неосторожность во время плавания к берегам Палестины сблизиться с восточными христианами. Поэтому, когда ему, как и Нибуру, пришлось обратиться за содействием к францисканским монахам, те назвали его еретиком и не только отказались помочь, но схватили его и насильно отправили морем в Акко. Именно тогда Нибур и услышал впервые имя Росса… Из Акко Виллем Росс отправился в Иерусалим пешком. В Назарете он тяжело заболел… На этот раз францисканцы над ним сжалились и вылечили его. Однако он бежал от них и снова примкнул к восточным христианам. Католики расценили это как предательство и начали жестоко преследовать злосчастного шведа. Какой бы дорогой он ни направлялся в Иерусалим, его настигали в пути и возвращали в Акко. И так несколько раз. Тогда он вернулся в Алеппо, повсюду выкрикивал проклятия и собирался принять мусульманство. Чтобы как-то отделаться от него, французский консул дал ему денег и отослал в Дамаск, по Виллем Росс скончался в пути, так и не увидев Иерусалима.

Возвращение

20 ноября 1766 года Нибур покидает Алеппо. С попутным караваном он проходит всю Малую Азию до побережья Мраморного моря, а затем на судне достигает Константинополя, исходной точки своего путешествия.