Следы ведут в прошлое

Тропинка вела сперва по меже, потом свернула в чащу леса. Тут было теплее, не добирался пронзительный ветер. Вскоре началась вырубка. Миновав ее, мы оказались на том месте, где вчера был застрелен Ванадзинь. После нашего выхода из Песчаного прошло ровно полчаса. Понадобилось бы еще минут пятнадцать чтобы добраться до перевоза, и от пяти до восьми минут, чтобы переправиться на противоположный берег. Итак, весь путь до автобусной остановки занимал примерно пятьдесят минут, но никак не два часа, которые были вчера в распоряжении Ванадзиня. Вряд ли Ояр пришел бы так рано, чтобы стоять тут под открытый небом, в дождь, на ветру и больше часа ждать Теодору, которая появилась у перевоза лишь за семнадцать минут до автобуса. Итак, опять тот же вопрос — почему он вышел так рано? И опять тот же ответ — мы этого не знаем.

И еще одна важная вещь: оказывается, кроме Ошиня, который навлек на себя подозрения Дамбита, причина ненавидеть Ванадзиня была и у Райбача. Первому могла внушить мрачную мысль о мести потеря водительских прав. Весьма вероятно, что Ошинь считал Ванадзиня причиной всех своих несчастий — у любого пьяницы есть свой «погубитель», который «исковеркал ему всю жизнь». С не меньшим основанием можно было подозревать и Райбача — этого могла одурманить ревность.

Дамбит с мотоциклом ждал на дороге. Я стоял, опершись спиной о ствол дерева, дрожавший от порывов ветра. Мокрый лес тяжело шумел. Вместе с тучами вечерний сумрак мало-помалу затоплял небо.

Дамбит на дороге уже заводил свой ИЖ, когда я подозвал его и попросил лечь на землю и не двигаться, что он выполнил довольно неохотно. Точно! Если не вглядываться специально, лежащую фигуру не заметишь с дороги.

Я подумал: «Ванадзинь уже лежал здесь мертвый, когда Теодора проходила мимо. Только так и могло быть — она обязательно услыхала бы выстрел, если бы прошла раньше. Но правда ли это? А если Теодора все-таки слышала? Да-а... Еще никто никогда в жизни не производил на меня впечатления такого фальшивого человека, как эта девица!»

Отчистив свою новенькую форму от налипшего мусора, Дамбит сказал с досадой:

— Товарищ следователь, какой смысл всем этим заниматься? Абсолютно ясно, что преступление совершил Ошинь. Разрешите как можно скорее выполнить задание — установить, встречался ли Ошинь вчера с кем-либо из бывших товарищей по работе!

— Выполняйте. Я еще тут кое-что проверю. Какое расстояние отсюда до дома Ошиня?

— Километра полтора.

— Как мне попасть туда кратчайшим путем?

Дамбит показал дорогу, отдал мне ключ от своего служебного помещения и уехал.

15

Темнело, когда я подошел к дому, где жили Ошини.

В окнах виднелся свет. Во дворе лениво залаяла собака. Это был большой, но добродушный кудлатый пес: исполнив свой долг — облаяв чужого, он со спокойной совестью направился к дому. Я последовал за ним до двери, в которую кудлатый, слегка поворчав пропустил меня. Я постучался, никто не ответил, тогда я отворил дверь и вошел в темную прихожую. Пес пролез за мной. Я нащупал еще дверь и отворил ее. На меня удивленно уставились двое ребятишек: паренек сидел за столом перед книжками и тетрадями — видно, делал уроки; девочка играла на полу с истрепанной куклой — она была меньше братишки, наверно, еще дошкольница. Над столом горела электрическая лампочка без абажура. В комнате было не прибрано, даже грязно.

— Здравствуйте, — сказал я и попытался разговориться с пареньком. Это мне удалось не сразу — мальчонка был очень застенчивый, а может быть, и забитый. В конце концов я добился от него кое-каких сведений: мать ушла к соседям смотреть телевизор, а папка на работе и домой не вернется.

— А когда же он вернется? — спросил я.

— Не знаю, — сказал паренек.

— Мы не знаем, — подтвердила девочка.

— А когда он был дома?

— Вчера, — отвечал паренек.

— А ты говорил с папкой?

— Да. — Парень уже стал смелей. — Папка ехал на мотоцикле, когда я шел из школы, и подвез меня до дома.

— Ах вот как? Сколько же у тебя вчера было уроков?

— Четыре.

— И ты сразу пошел домой?

— Да.

— А ты знаешь, когда четвертый урок кончается?

— Знаю. В полпервого.

— А что твой папа вчера делал дома?

— Не знаю...

Диалог этот занял немало времени, и наконец я услышал кое-что показавшееся мне важным: отец не остался вчера обедать, хотя мать просила подождать немного, пока приготовит обед. Наверно, спешил. Он зашел во вторую комнату, достал там горсть патронов и всыпал себе в карман; мальчик видел это в щелку двери и совсем не пытался от меня скрывать. Потом отец вышел во двор и хотел ехать, но мальчик выбежал и стал просить, чтобы отец его покатал. Ошинь согласился, довез его почти до хутора Земитов и только там ссадил и велел идти обратно.

Под конец сынишка Ошиня так осмелел, что потянул меня за рукав и шепнул, чтоб не слышала сестра:

— Во, гляньте-ка!

Паренек раскрыл учебник арифметики, и я увидел заложенную между страниц десятирублевку.

— Это мне папка вчера подарил. Раньше никогда не дарил!

Паренек с гордостью посмотрел на меня, потом приложил палец к губам и взглянул на сестренку, давая понять, что она не должна узнать его тайну.