Следы во времени

– Не знаю, – говорил один, – как это можно взять и отдать все царю, да еще царю царства, которое невозможно увидеть.

– И одет-то он не богато, – вторил другой, – только вот никто никогда не говорил до него о том, что можно жить вечно.

– Я за вечную жизнь все бы отдал, да еще за такую, о которой царь рассказывал: ни болезней, ни горя, ни работы изнурительной. Там, говорят, только радость и веселье!

– А доказательства? Вот если б пришел кто оттуда да подтвердил бы…

– Я слышал, что в страну эту нужно верить. А вера не нуждается в доказательствах.

В их разговор вмешался третий мужчина. Он рассмеялся и сказал:

– Ну, знаете, поверить можно во что угодно!

– Не скажи, – ответил один из собеседников, – я, например, могу поверить, что кит проглотил человека, но никогда не поверю, что человек проглотил кита.

Оба собеседника громко рассмеялись. Потом второй сказал, вздохнув:

– Вера, она действительно предел имеет, а вот неверие – как бездонная пропасть. Можно даже не верить, что существуешь.

– Как это?

– Точно. Философия есть такая, что все нам только кажется.

– А когда кровь идет и болит что-то, это тоже кажется?

Приятель его пожал плечами.

– Извините, что вмешиваюсь в разговор, – осторожно обратился к мужчинам Костас, – я слышал, что вы о царе говорили, а не знаете, где его найти можно?

– Ты подданным его хочешь стать? К нему уже все калеки и нищие записались.

– Что ты отвечаешь не о том, о чем тебя спрашивают? Ты, сынок, иди через площадь к каналу, увидишь дом весь в цветах. Там царь остановился.

– Спасибо вам, – поблагодарил Костас.

Выйдя на набережную, парень нашел дом, о котором ему рассказали. Ворота были открыты настежь.

Костас прошел через сад и постучался. Открыла ему пожилая женщина и ласково спросила:

– Ты к царю?

– Если можно, – ответил Костас.

– К нему всегда можно.

Костас прошел в дом. Ничего особенного в доме он не увидел. Стол, скамейки, свечи, половики на полу и белые занавески на окнах. Но почему-то Костас всем сердцем ощутил присутствие возвышенного.

– И ты не ошибся, – раздался голос.

В комнату вошел царь. Костас видел его впервые. Не было в нем величия, но Костас точно знал, что перед ним царь.

– Почему-то мне кажется, – сказал парнишка, глядя царю в глаза, – что я всегда знал тебя, и только сейчас встретил.

– Так оно и есть.

– Рассказать кому – не поверят…

– Верующие поверят. С чем пришел?

– Я, государь, человек, не способный ни на что доброе, но, неожиданно для себя самого, совершил благородный поступок, и появилась у меня золотая монета высокого достоинства. Хочу я разумно распорядиться этими деньгами. Не хочется все без толку потратить.

– То есть ты хочешь, чтобы деньги эти к тебе вернулись? – уточнил царь.

– Да.

– А что подвигло тебя к благородству?

Костас опустил голову и, смутившись, ответил:

– Девушка.

Царь улыбнулся. Улыбка его сиянием наполнила всю горницу, и голосом, полным нежности, царь сказал:

– Купи ей цветы.

– Цветы? – удивился Костас.

– Самые лучшие, – подтвердил царь, – на все эти деньги.

Костас поблагодарил царя за совет и направился к выходу. Царь сказал ему вслед:

– Костас! Ты хорошо сделал, что пришел.

Костас вышел на улицу и пошел обратно к базарной площади.

В самом ее центре скучала продавщица цветов. Костас подошел к ней. Цветов было много.

Костас закрыл глаза и попытался представить, какие именно цветы скажут за него все то, что он хотел бы сказать Ангелике.

– Мне вот эти кремовые розы, – сказал Костас, открыв глаза.

– Сколько штук? – спросила продавщица.

– Все.

– Все???

– Все…

С охапкой свежих роз Костас подходил к дому Ангелики. За ним увязались старые приятели, снующие без дела по улицам:

– Гляньте-ка! – хохотали они, – Костас к юродивой направился!

– На свадьбу пригласишь?

– Больно хочется на красавицу невесту взглянуть.

Костасу хотелось провалиться сквозь землю, но вдруг свист, гиканье и хохот перекрыли слова царя, которые неожиданно всплыли в памяти: «Ты хорошо сделал, что пришел. Ты хорошо сделал, что пришел. Ты хорошо сделал…»

Костас, теряя остатки мужества, постучался в ворота дома Ангелики.

Открыл ворота ее отец.

– Это ты, Костас?! Ангелика! – позвал он.

Ангелика выскочила из дома и, увидев Костаса с охапкой кремовых роз, остановилась. Ноги ее подкосились, и она опустилась на ступеньку крыльца…

Из палисадника вышла мама Ангелики. Все молчали.

Ангелика заплакала, и ее слезы, падая на землю, превращались в чистейшие алмазы.

Свист и гиканье стихли.

Приятели Костаса смотрели на Ангелику и вспоминали своих подружек, которые вечно вертелись перед зеркалом. Парни помолчали и уныло разбрелись по домам.

Костас и Ангелика, бережно собрав алмазы и завязав их в узелок, отправились к царю.

Войдя в дом, Ангелика с Костасом поклонились царю.

– Государь! Мы просим тебя прийти на нашу свадьбу.

Царь открыл какую-то книгу с золотыми уголками, сделал в ней запись, и, когда поставил точку, узелок с алмазами исчез, издав приятный звон.

3

Рассказы о необыкновенном пире в честь новобрачных разнеслись по всей стране.