Слегач

Римайер, сказал Жилин, что-то я не пойму. Здесь у вас плохо, здесь у вас надо навести порядок. Здесь хуже чем там, Римайер. Хотя вам, Римайер, вероятно, так не кажется. Вы ведь именно там, Римайер, превратились в слегача. Вероятно, на взгляд слегача, я глуповат и прекраснодушен, я как спец убог. Но, Римайер, я очень надеюсь, что все это лишь на взгляд слегача.

Добро пожаловать в наш клуб! Жилин, сказал Римайер, взгляните на мир глазами НЕ слегача, Жилин, трезво взгляните!

Не понял, вскинулся Жилин. Кто слегач? Я слегач? Это ты слегач! Твой идеал -- дерьмо Римайер. Именно так, Римайер. Так. Так... Стало похоже на детскую перебранку... Впрочем, Римайер не подхватил.

Жилин, сказал Римайер, "наводитель порядка" нужен там, где бардак. Там, где все в порядке, мы не нужны. Ни Марии, ни Оскару, ни Пеку, ни мне, ни тебе, вообще прогрессорам просто нечего делать ТАМ И ТОГДА! Мы -- золотари. А там и тогда нет дерьма, ну нет его -- с точки зрения (внимание!) каждого гражданина, живущего ТАМ И ТОГДА. И тут явление м-м... тимуровцев: "Мы большие специалисты! Если бы вы знали, как мы умеем выгребать дерьмо! Нет? Дерьма нет? Щас! Надо откуда-то достать или, в крайнем случае, что-нибудь объярлычить дерьмом -- и уничтожить! Чтоб вы оценили уровень нашего мастерства". Не навреди! Ах, видите ли, почему не каждый стремится к высокому! А почему, черт побери, все должны стремиться к высокому! Отстаньте!

Угу, поддакнул Жилин, и "наводители порядка" деквалифицируются и штабелями укладываются в ванну и включают транзистор с вакуумным тубусоидом... Вы виделись с Пеком?

Я и теперь вижусь, пожал плечами Римайер, не так часто, как хотелось бы, но по оперативной необходимости...

Ага, поддакнул Жилин, слегач слегача видит издалеча, ча-ча-ча! Сон разума рождает...

Не юродствуйте, Ваня, сказал Римайер. Вас извиняет недоинформированность, но Петр Александрович -- наш президент, извольте соблюдать этикет.

Чиво-чиво, неожиданно по-детски гадко удивился Жилин.

Колычев. Петр Александрович. Заставивший капитулировать шпану в Кремле тогда, в августе. Ну, вы помните, Ваня. Впоследствие -- вице-президент. И... как вы понимаете, после внезапной кончины первого президента Свободной России -- законный преемник, согласно Конституции. Согласитесь, Ваня, лучшей кандидатуры здесь и теперь просто не найти.

Пек умер, сказал Жилин. Он стал слегачом и умер.

Ну разумеется, сказал Римайер. Что еще Пеку делать там и тогда?! Он, кстати, выдвигал свою кандидатуру в мэры -- там и тогда. Я был его доверенным лицом. О, это была песнь песней! Уроженец! Герой, дравшийся с гангстерами! Энергия так и прет! Плюс "визит-эффект" -- вот он, вот он!.. Он набрал меньше трех процентов голосов, Ваня. Трубочист набрал восемь процентов, а Пек -- меньше трех. Нынешний мэр -- бывший пляжный спасатель, смазливый самец и бездарь набрал семьдесят процентов, Ваня. И знаешь почему? Там никто не тонет. Там не нужны ДЕЯТЕЛЬНЫЕ спасатели. То есть пусть будет на всякий случай, но мы-то с вами зна-а-аем, что он не понадобится. Такие, как Пек, там не нужны. И я там не нужен. И, надеюсь, вы, Жилин. Вы ведь еще не конченый человек? Уже хотя бы потому, что вы -- здесь и теперь.

Римайер, сказал Жилин, ты бредишь. Ты живешь в нереальном мире, который считаешь реальным. Тебя надо лечить, Римайер, и впоследствие ни в коем случае не допускать до нашей работы!

Наша работа, сказал Римайер. Ты еще глупый тявкающий спросонок щен, Жилин. К тому же не желающий просыпаться. Я вынудил тебя там и тогда вернуться в "здесь и теперь". Я втемяшил в твою склонную к анализу головушку мысль о слеге. Я через Пека всучил тебе тубусоид. Я, можно сказать, за ручку подвел тебя к ванне. Личным примером воздействовал!.. И -- вот ты здесь. А там... Ты же знаешь, Жилин, в иллюзорном мире все гипертрофировано: мысль? гениальная! шутка? архисмешная! поступки? сверхчеловеческие! И просыпаешься с единственным желанием: только бы не забыть, только бы не... И если не забыл, затвердил, -- на поверку оказывается плешь какая-то.

Наша работа, сказал Римайер. Поступки!.. Может быть, я буду его бить. Если понадобится, я буду его пытать. Мы разгромим и сожжем! А их самих мы увезем так далеко, что они никогда не смогут вернуться (не иначе, как последним вагоном на Север, однозначно!). Мы выловим всех, и их мы тоже изолируем... Вот, Ваня, твой образ действия, сказал Римайер. Узнаешь? Сверхчеловеческие поступки!