Слепая ярость

Склонившись над несгораемым шкафом, чтобы сдвинуть его с люка, Лунев подумал, что здесь что-то не так. Почему стальной ящик развернут иначе?

Он понял почему, когда что-то обрушилось на его затылок. Впечатление было такое, что это потолок рухнул. Но за мгновение до того, как отключиться, Лунев успел осознать, что его оглушили ударом по голове. Здесь была засада. Он в нее угодил.

Он пришел в себя оттого, что на него лили воду. Она была не просто холодная, а ледяная. Закашлявшись, Лунев откатился в сторону.

Наверху засмеялись. Вытерев глаза, залитые то ли водой, то ли кровью, Лунев увидел над собой квадратную раму люка, а в этой раме – Мягкову и двух ее олухов, Бима и Бома. Бим держал в руках ведро.

– Не нравится? – спросил он. – Холодная водичка? Так я могу подогреть. Помочиться на него, Ангелина Эдуардовна?

– Угомонись, – осадила его Мягкова и спросила Лунева: – Ну что, проведал Котова?

Он подумал, что отпираться бессмысленно. Все было бессмысленно. Лунев не мог добраться до врагов. Пока он будет карабкаться по лестнице, его десять раз пристрелят. Спрятаться в погребе негде, разве что в картошку зарыться, но и ее тут маловато. Сейчас с Луневым побеседуют немного, а потом убьют. Спускаться к нему не рискнет ни весельчак Бим, ни его напарник Бом. Выходит, это конец. Всадят несколько пуль сверху и оставят подыхать.

Лунев сел, стряхивая с куртки капли воды.

– Котов застрелился, – глухо произнес он.

– Сам застрелился или не совсем? – пожелала знать Мягкова.

– Сам, – сказал Лунев. – Сын у него в полицейской академии учится. Не захотел подставлять.

– И правильно сделал. Так для всех лучше. Если ты, конечно, не врешь.

– Зачем мне врать? Какой в этом смысл?

– А давайте, Ангелина Эдуардовна, польем его бензинчиком и подожжем, – предложил Бом.

Если бы Мягкова могла, она сама подожгла бы охранника – взглядом.

– Так, – сказала она. – Навинти на ствол глушитель, дай мне и проваливай. Нет. Оба проваливайте.

– А справитесь, Ангелина Эдуардовна? – обеспокоился Бим. – Человека убить не так-то просто. В первый раз, я имею в виду.

– Ох, знал бы ты мою биографию, Любимов… Делайте, как я сказала. Месть – переживание интимное. Как секс.

При слове «секс» охранники не удержались от синхронных смешков. Потом Бом вручил хозяйке пистолет и оба удалились.

«Сейчас начнет самоутверждаться, – подумал Лунев, наблюдая снизу за Мягковой. – Еще бы. Валялась тут, как бомжиха последняя. Вполне вероятно, что обмочилась от страха и холода. Себя сдала и всех сообщников оговорила. Я был свидетелем ее унижения. Просто так она меня не застрелит. Поиграет сперва, как кошка с мышью».

Он угадал.

– Знаешь, как меня отыскали Любимов и Абросимов? – спросила Мягкова, не спеша пускать в ход оружие.

– Это Бим и Бом, что ли? – догадался Лунев.

– Хорошие прозвища. Теперь я сама буду их так называть. Недалекие ребята. Всё за них приходится придумывать.

Последовала пауза, во время которой Мягкова выжидающе смотрела на Лунева. Но он молчал. Ему было плевать, кто за кого что придумал. Факт оставался фактом. Он, Лунев, угодил в ловушку, из которой не мог выбраться самостоятельно. Таким образом ловушка автоматически превращалась в его могилу. И что могло интересовать человека, уже находящегося в могиле? Стоящего в ней не одной, а двумя ногами.

– У меня и моих телохранителей была налажена связь, – заговорила Мягкова, когда поняла, что оваций не последует. – На мне был прикреплен микрофон. Сначала я сказала в него название села. Потом, когда ты уехал, описала парням ворота.

– Ворота? – удивился Лунев.

– Ага. Приметные очень. Синие, с красным солнышком посередине.

– Не обратил внимания.

– А я обратила. И это спасло мне жизнь.

– Я не собирался тебя убивать.

– Неужели?

– Да. Хотя следовало бы.

– Вот почему такие, как ты, всегда проигрывают, – злорадно сказала Мягкова. – Вы останавливаетесь на полпути. А я всегда довожу начатое до конца.

– Мне это не интересно, – заявил Лунев.

– Сейчас станет интересно. Когда ты узнаешь, что я намерена сделать с «Парусом».

– Что?

– А взорву его к чертовой матери, – разулыбалась Мягкова. – Слепышей, нянек – всех разом уничтожу. Не из мести. Не от жестокости. – Ее голос действительно звучал очень ровно, сухо, без каких-либо эмоций. – Это будет рационально. Такой громкий теракт отвлечет внимание от недавних событий. Все станут оплакивать несчастных деток и искать след исламистов, а я буду наблюдать за суматохой по телевизору. Как тебе такой план, Лунев? Нравится?

Неведомая сила подбросила его с мокрого пола. В прыжке он попытался ухватиться за края люка, но не достал. Пришлось подпрыгивать снова. На этот раз Лунев вцепился в перекладину лестницы. Ему предстояло преодолеть не меньше метра, а Мягкова уже направила на него пистолет.

– Прощай, Лунев, – сказала она.

Он инстинктивно зажмурился, как будто в него целились из рогатки. Раздалось три характерных хлопка: «Плонк! Плонк! Плонк!»