Слепая ярость

Сильные руки удерживали Фрэнка за щиколотки — пока удерживали, а там — поди знай…

— Ну как, тебе хорошо видно? — спросили у него сверху, с балкона.

К горлу подкатывала нестерпимая тошнота, далекая мостовая рябила автомобильными фарами.

— Брюс-авеню — не правда ли, прекрасная улица? — продолжали ехидничать мучители.

Вдруг пальцы на щиколотках Фрэнка чуть ослабили свою жесткую хватку.

— Нет! Нет! — истошно заорал он.

Сверкающая ниточка слюны, вылетевшая вместе с воплем, легкой паутинкой заскользила вниз вдоль этажей.

— Или тебе что-то не нравится?

Кровь прилила к голове, и казалось, что под ее напором глазные яблоки постепенно выдавливаются наружу: вот еще чуть-чуть — и выскочат вон, канут вниз бело-радужными шариками, шлепнутся об асфальт тротуара, словно яйца на сковороду.

— Очень высоко здесь, приятель, я понимаю. Но ты ведь сам напросился, разве не так?

Фрэнку вдруг пришла в голову совершенно нелепая в данном случае мысль: нет, у далеких предков людского рода никогда не было крыльев. Иначе сработал бы далекий-далекий инстинкт — и не было бы столь омерзительно страшно болтаться над Брюс-авеню.

— Ну ладно, хватит, — произнес сверху жирный голос. — Пожалуй, пора его сбросить.

— Нет! — снова закричал Фрэнк, отлично понимая, что его мнение тут мало кого интересует.

Полуобморочное марево застило взор, ноги сводила судорога.

— А почему же нет? Не волнуйся — ты быстро долетишь, зуб даю.

Его встряхнули, словно куль, — и Фрэнк лихорадочно попытался припомнить какую-нибудь подходящую молитву, но в сознании мелькнула только строчка из какого-то шлягера: «Это мы к вам идем, ребята чумовые…»

Но похоже, полет пока откладывался.

— Нет, кажется, ты еще не вполне готов к этому. Повиси еще немного, — с некоторой даже досадой произнес все тот же жирный голос.

— Прошу вас, отпустите меня, — с трудом выдавил из себя Фрэнк.

— Да? Ну ладно, уговорил… Ну-ка, Сэм…

— Нет!!! — возопил Фрэнк, поняв свою роковую оговорку, которая могла стоить ему жизни.

— Но ты же просишь! — возмутились наверху.

— Нет! Нет! Не то!

— А что же, голубчик?

— Умоляю вас…

Горло пересохло, словно резиновый шланг на знойном солнце, слова из него лезли с трудом.

— Умоляю, пощадите…

На балконе язвительно рассмеялись в несколько глоток.

— Странный ты тип, Дэвероу. Поиграл на славу, доставил себе удовольствие — разве не так?

Бездна внизу внезапно показалась не столь уж и страшной — она звала, манила…

— Тебе ведь никто не мешал, дружок: хочешь играть — играй. Угодно в долг? Ну что ж, отчего бы не подсобить приличному человеку? Получай в долг. Тут ведь все порядочные люди, не какие-нибудь там жлобы… Разве не так было, дружище Фрэнк?

Тридцать этажей — сколько это будет в ярдах? Но натренированный мозг безуспешно пытался решить столь простенькую арифметическую задачку…

— Ну что ты молчишь? Стыдно, да? Разумеется, стыдно. Ты прямо как нашкодивший щенок, Дэвероу. Пора платить, — а где же денежки?

Квадрат массы на скорость падения… Или масса на квадрат скорости? О Боже…

— Умоляю…

— Раньше надо было думать, дружок. Нам теперь остается только попрощаться с тобой. Жаль, конечно, что земля отнюдь не будет тебе пухом, но что ж поделать — от судьбы ведь не уйдешь…

— Не-ет…

Из носа хлынула кровь, заливая глаза, склеивая ресницы, а улица внизу стала, кажется, чуть ближе…

— Нет, говоришь? Ладно, приятель, тебе повезло. Мы сегодня добрые почему-то….

Неужели? Фрэнку показалось, что он ослышался. Вот сейчас эти страшные руки разожмутся — и…

— Послушай-ка внимательнее, Фрэнк. Ты ведь совсем недурной специалист в органической химии, ведь так? Тут такая оказия: мой химик попал в катастрофу — бедняга, не повезло ему… И вот образовалась вакансия. Ты меня понимаешь, Фрэнк?

А пропасть все звала и звала, улица внизу словно бы ощеривалась в гостеприимной улыбке…

Фрэнк Дэвероу собрал все свое мужество — и все последние способности к членораздельной речи:

— Я никогда… не сделаю этого для вас…

— Да брось ты — чего ломаешься, как целочка?

— Не-ет…

— Ах нет? Ладно, Сэм, бросай его. Сейчас, сосчитаю до трех… Раз… Два… Ну как, Фрэнк, надумал?

Ну вот и все. По счетам надо платить. Деваться некуда.

— Нет… Никогда… Делайте что хотите… Отпускай, сволочь!

— Ты, может, полиции боишься, Фрэнк? Так это ерунда! Тут ведь Невада — в нашем штате все законно, особенно для хороших людей…

— Я тебе сказал, гад: отпускай!

— Не очень ли ты спешишь? Я ведь могу сделать одну очень простую вещь… Навещу твою бывшую женушку в Майами. Как, бишь, ее зовут — Линн? Там у тебя и сынишка остался, между прочим…

— Ах вы, подонки…

— Что-что? Я не слышу? — переспросили с балкона.

Тридцать этажей — разве это высота?

«Жаль, что они не швырнули меня туда минутой раньше», — подумал Фрэнк Дэвероу.

А вслух с трудом сказал:

— Ладно, я согласен. Ваша взяла.

Брюс-авеню — и впрямь прекрасная улица.

9

Он редко вспоминал о Линн.