Слепая ярость

Палка у него была не такая здоровенная, как у Питона, однако тоже торчала гордо, как перо на голове индейца. Дядька немного помассировал пальцами подавшуюся ему навстречу нежную раздвоенную планету и, приладившись поудобнее, вставил свой сучок промеж ослепительных ягодиц. Попа восторженно взвизгнула.

Билли слегка опешил. Он ведь только что явственно видел, куда именно проникала палка Питона, а здесь явно творилось что-то иное… Но видимо, это здорово нравилось попе, потому что ее радостные повизгивания все учащались сообразно тому, как дядька ускорял свою пляску. Он жадно тискал раздавшиеся под его напором сочные половинки, и Билли почти физически чувствовал, как плотно они пружинят, как сладко трепещут, и ему показалось, что нет на свете ничего более захватывающего и увлекательного, чем вид терзаемого женского зада под дразнящий аккомпанемент стонов, шлепков, визгов, чем этот невероятный спектакль, который двое, сами того не подозревая, разыгрывают для третьего благодарного наблюдателя…

Дядька вдруг закричал — тоненько, по-заячьи, влепился в полушарии ягодиц особенно бурно, и тут его сучок-торчок выскочил из задницы наружу, пульсируя и извергая сгустки белесой жидкости, которые шмякались на восхитительную чудо-попу, стекая по ее умопомрачительным округлостям…

В полузабытьи Билли выполз из-под фургона и, совершенно опустошенный, растянулся на траве. Такое было ощущение, будто его долго били: все тело ныло, саднило внутри. Клочки мыслей бестолково прыгали в голове.

Да, интересное место — эта «Клубничная поляна»…

Надо скорее становиться взрослым…

А Фрутинка осталась в Майами…

И пухлые белоснежные сиси связанной Энни — тогда, в машине…

Как стонала Колин…

И это хриплое, будоражащее кровь, переворачивающее душу: «Еще-е…», и ритмичное поскрипывание кровати…

— Билли! Эй, Билли, малыш, ты где? Иди-ка сюда!

На пороге своего фургона стояла Колин и весело махала ему рукой.

Интересно: она надела халатик прямо на голое тело?..

21

Артур Мак-Реди не любил жаловаться на жизнь. Говорить о трудностях, о препятствиях — удел болтунов и слабых людей. Жизнь — это женщина, и если ты ее хочешь, то должен просто брать. Брать как угодно — лестью, хитростью, силой. Или — самое элементарное — деньгами. Деньги — вот универсальное средство и лучшее лекарство. А уж как именно ты их добываешь — уже исключительно твое личное дело, тут тебе никто не указ. И за просто так, за красивые глаза никто тебе не даст ни цента, дураков нет. Как ни банально звучит: все средства хороши, просто нужно умненько подстраховаться, чтобы не попасть впросак и не быть прихваченным за шкирку властями либо более мощным конкурентом.

Но тут, в Рино, конкурентов у Мак-Реди не было. Точнее, уже не было. Равно как и неприятностей с властями. Как ему так удалось?

Будучи в благосклонном расположении духа, Мак-Реди любил приводить собеседнику в пример следующую ситуацию. Вот идешь ты вечером по улице, карман тебе оттягивает тяжелый бумажник, и тут подскакивают с разных сторон двое — один с ножом, другой с пистолетом, и каждый требует денег. Что делать? Сопротивляться бесполезно — с двумя грабителями сразу никак не справиться. Отдать бумажник? Жалко и глупо. Но выход есть: нужно натравить грабителей друг на друга. И встать над схваткой — пускай друг друга мордуют.

Излагая это подобие притчи, Мак-Реди, естественно, не распространялся о том, что именно благодаря этому принципу ему удалось избавиться от многих проблем. Когда власти начинали интересоваться им с излишне навязчивой пристальностью, он сдавал им кого-нибудь из своих недругов, сам оставаясь в сторонке. И когда недруги в этой игре один за другим потерпели фиаско — кто-то отделался только банкротством, а кто-то угодил и за решетку, — настал черед друзей и компаньонов… Таким образом в Рино из года в год велась успешная борьба с подпольным бизнесом, финансовыми махинациями и торговлей наркотиками, представители власти почитались гражданами за рыцарей справедливости, а Мак-Реди прибирал к рукам все новые и новые сферы влияния. В идеале он хотел стать негласным хозяином города, а потом — чем черт не шутит — и всего штата. И он твердо знал, что стоит на верном пути к этой цели.

Сейчас Мак-Реди вальяжно восседал в кабинете директора казино «Огненная лошадь» и посматривал на мониторы, транслировавшие изображение игровых залов. Этот кабинет был лишь одним из прочих директорских кабинетов, принадлежащих ему в этом здании на Брюс-авеню, и если бы Мак-Реди попросили назвать точное их число, то он, пожалуй, затруднился бы сразу ответить.