Слепая месть (Любовь рикошетом, или Правило бумеранга)

От прикосновения к ней так больно, что пах скручивает, словно жгутом, с силой, выжимая из меня остатки самообладания. Только теперь, с ней, чувствую, что все так, как должно быть. Каждым взволнованным, перенапряженным нервом ощущаю ее податливость, легкое, совсем мимолетное, ответное движение женских губ, и я готов орать, запрокинув голову, нещадно раздирая горло от крайней степени своего первого головокружительного триумфа…

Вжимаюсь в ее послушное тело, до крайности возбужденным, членом. Пальцами медленно веду вверх по обнаженной ноге, поднимая кромку воздушного платья и, только сейчас, отчетливо понимаю, что до моей точки невозврата осталось совсем немного, лишь пару рваных вдохов, и пути назад уже не будет.

Ни для меня… ни для нее…

Только поэтому, с трудом сдерживаю суку-похоть, рвущуюся с поводка сдержанности, распарывающую землю у моих ног острыми когтями злости, и делаю решительный шаг назад.

– Ворочаешься так, что я уснуть не могу, – зло шиплю ей, стараясь, по возможности, глубоко ранить ее, но только словами.

Знаю, что легко, сейчас, могу поднять подол женского платья и с силой, рывком взять ее тело, не думая о ней. Изнывающим от нетерпения членом погрузиться до самого основания, резко, грубо, срывая с ее губ болезненные хрипы, но не хочу так… Не с ней.

– Ненавижу тебя так, что спать не могу, – отвечает мне и дергается в сторону, вырываясь из моих рук.

Отпускаю. Разворачиваюсь в след за ней и, с многозначительной улыбкой, слежу за тем, как убегает от меня по садовой дорожке, сверкая пятками…

Впервые я возбужден настолько, что тело от неудовлетворенности рвет на ошметки, но эта ноющая боль совсем не гасит огонь влечения, а только все больше распаляет его, посылая новую искру желания по спирали вниз, до самого паха. В агонии своей страсти даже не замечаю, просто чувствую, как вслед за мной из бани выходит Олеся и молча провожает меня вопросительным взглядом, который отвратительной кислотой ревности разъедает кожу на моих лопатках. Уходя в дом, я лишь веду плечами, брезгливо сбрасывая с себя навязчивое внимание, как глупость, не желая идти на поводу у надуманных женских обид.

Зайдя в свою спальню, я наблюдаю за хрупкой фигуркой упрямой девчонки, которая кутается в одеяло с головой, стараясь спрятаться от меня. С тихим, усталым вздохом хватаю подушку с кровати и кидаю ее на пол, укладываясь на спину. Ерзаю, пытаясь найти место на жестких деревянных досках и закрываю глаза. Не смотрю на нее, но чувствую, как она нерешительно «трогает» меня своим взглядом и едва сдерживаю победную улыбку…

Отлично понимаю, что с ней я ошибся и должен отпустить. Ее свобода больше не несет никакой угрозы для меня, поэтому удерживать девчонку дальше не имеет смысла, но, все мое тело упорно сопротивляется с принятым решением, заставляя меня бодрствовать. Слышу, что и она никак не может уснуть, наверняка, мысленно расчленяя меня. Ее откровенно нежелание и непокорность только подстегивает, поэтому я, с тихой усмешкой, поднимаюсь с пола и снова бросаю свою подушку на кровать, ложусь рядом с ней, притягивая изящную, закутанную в одеяло, фигурку к себе.

С напавшим Якутом нужно срочно разобраться, а тут еще она с триллером своей жизни, тесно переплетенным с судьбой старшего Ветра. Сразу после того, как я унаследовал империю своего отца, вернувшись с войны, я получил в наследство и его прозвище в криминальном мире. Тоже Северный, значит Ветер. Сложно заставить людей думать нестандартно, поэтому я быстро привык к нему, тем более, оно отлично подчеркивало мой непростой шквальный характер.

«Надо бы попросить Игоря, чтобы он узнал детально, что у них там случилось…» – последняя мысль сигнальной ракетой мелькнула в моем сонном сознании и растворилась в вязком тумане очередного забвения.

***

Не проснулся, а вынырнул, с трудом хватая ртом большие глотки воздуха…

Снаружи был слышен дружный мужской смех и пистолетные выстрелы, но я сразу понял, что парни просто развлекаются, тренируясь в стрельбе. Именно поэтому успокоился, но не смог побороть утреннее раздражение и снова, с мучительным полустоном, откинулся на подушку, закрывая глаза. Но тут же вспомнил о девчонке и, в ее поисках, бегло осмотрел небольшую спальню. Пусто.

Быстро поднялся, садясь на край кровати, несколько раз встряхнул головой, пытаясь сбросить с себя остатки ночного кошмара. Война. Мне всегда снилась война через многогранную призму своего уродства, играя на моих нервах, воспаленных воспоминаниями, острым лезвием опасной бритвы…