Слепая совесть

Предательство. Чтобы распознать предательство, его тоже нужно пережить. Разное. Снова и снова. Во всех проявлениях. Оно всегда идет последним в обучении. После него сложно возвращаться к доверию. К долгу проще.

Засунуть, что ли, голову в душ. Остыть, прежде чем идти к командиру.

Ноэлия

Пока смываю косметику, почти успокаиваюсь. Робот подлетает, подает необходимое. Вообще он ночной, основная функция — раскладывать вещи на места, так чтобы не мешать. Но мне нравится, когда работает, вызывает такое странное ощущение связи с домом. Может, потому, что в Айо ничего подобного нет.

У него столько дополнительных меню, а еще мысленное управление, специальная настройка на хозяина.

Вздыхаю, готова думать о чем угодно, лишь бы не возвращаться воспоминаниями к высокой фигуре с напряженными мышцами и ярким изливающимся светом. Показалось или свет действительно был не совсем белым? Голубым, что ли.

Черти, да как же прекратить о нем думать! В случае чего скажу, что думала о женихе. Не проверят ведь?

Снова смотрю на метку, интересно, желание сбежать куда подальше — это предательство или «всякие быстротечные рефлексы»?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ноэлия

Девушки перед свадьбой всегда нервничают. И что с того, что не настоящая, в смысле не последняя, — одна бестия. Ну то есть… Я хихикаю, Валтия смотрит неодобрительно, по-моему, она мне так и не простила эти две недели разгула. Ей-то какое дело, не ее ж деньги трачу? Все стараюсь исполнять, к советам прислушиваюсь.

— Это нервное, — объясняю.

Легкий звук открывающейся двери, поднимаю глаза, ох, внутри тайфун пробуждается! Я-то думала, успокоилась уже, но при виде Дарсаля снова вчерашние эмоции разом нахлынули.

В парадной форме — почти такой же, как сопроводительная, только синей, и пояс широкий, расшитый драгоценными камнями, прямо по бедрам лежит. Не слишком уместно смотрится на воине, но красиво же!

Глядит в ответ, кажется, в глазах проскальзывает напряжение. Прикрываю свои, нужно успокоиться. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил. Стараюсь думать о женихе. Он же тоже красавчик. В смысле не тоже, Дарсаля красавчиком не назовешь, он просто… Ох, есть в нем что-то такое… Не думай о нем. Думай о женихе. Точно нужно будет его заменить. Но как же я за эти недели привыкла всегда ощущать его за спиной! Ничего, и к другому привыкну. Кто не станет целовать невесту императора.

Черт, щеки снова розовеют. Смотрю на свои синяки под глазами, которые служанки успешно маскируют. Валтия читает нотацию — мол, нельзя пить перед важными делами, чтобы не портить себе внешность и не мучиться похмельем. Впрочем, от хорошего вина похмелья почти нет, остатки специальной настойкой извели. А вот страха не убавилось, действительно, лучше бы не пила. Но совсем не потому, о чем ты тут нотации читаешь.

Снова поднимаю глаза на Стража, опускаю. У меня тоже платье голубое, традиционный наряд невесты. А у жениха белый должен быть. Отчего же синяя форма Стража роднее кажется? Настраиваюсь на церемонию, мне ведь счастливицу изображать.

Дарсаль

Почему-то сложно читать Ноэлию, столько сумбурных эмоций. На миг кажется, сейчас выдаст нас, но нет. Рассматриваю рябь на ауре, приотпускаю омаа, чтобы видеть силуэт. Ты такая, как я представлял по тем смутным обрывкам, что были доступны.

Четкий след хмурого взгляда Валтии, адресованного мне. Будто это в моей власти — запретить императрице прикасаться к вину. Мог бы — запретил бы. Омаа срывается с губ, словно протестуя, напоминая о других губах. Не знаю, согласен ли я с ним или с голосом долга и рассудительности.

Сегодня предстоит проявить метку. И скрепить, чтобы все увидели. Это, конечно, больше зрелищный эффект для местных, окончательную церемонию в Айо будет проводить эр Рамар. Еще месяц назад я безумно гордился такой честью и ответственностью. А сейчас всеми силами сдерживаю зарождение неподконтрольного желания стереть бесову метку к Рауму, чтобы никто и никогда ее не увидел. Свою еще смог бы, а вот эра Рамара — едва ли. Хотя какая разница. Все равно это неосуществимо.

«…девушка тоже необычная», — вдруг слышу, настораживаюсь, пытаюсь понять откуда. Вероятно, Ивен приоткрыл разговор. Вчера Иллариандр был не слишком доволен, что-то с высшими леди долго решал, но, видимо, так и не решил. А сегодня сама Леврия пожаловала, их председательница.

Прислушиваюсь — похоже, Ивен на всех Стражей передает. Значит, важное что-то.

«Сирота, брошенная родителями», — отвечает повелитель. Не хочется думать, что он так о невесте, да больше не о ком. Скольжу взглядом по Ноэлии, надеюсь, ничего серьезного. Не представляю, что буду делать, если император в последний момент решит переиграть. Не хочу другую подопечную. Хотя для нее так, пожалуй, было бы лучше.