Слепая совесть

— Все время рядом ехал, интересовался моим самочувствием. Даже болеть как-то неудобно, — смеется девушка. — Мне правда намного легче.

— Как туманы прошли?

— Да я и не видела никаких туманов, хотя все время в окно смотрела. Только неуютно… но больше от пустоты. Никого ведь.

Действительно, граница, а не охраняется толком. Молчу, лучше не показывать сомнений, мало ли кто подслушать может.

Еще какое-то время болтаем. Пенелия описывает, как ехали, с эром Базиром переговаривались. Осознаю, что тоже проголодалась, отправляю все ту же служанку принести нам еды. Никак не могу решить, можно ли возвращаться в фертон или тогда придется выгонять Дарсаля.

С Пени легко, она ведь такая же, как я. И благодаря началу нашего знакомства не считает меня совсем уж императрицей. Что-то рассказывает, смеется, только устает быстро. Приходится оставить и ее отсыпаться.

Выхожу, задумываюсь, что же делать. Вечер близится, в лагере людей все больше. Нахожу Зимера, интересуюсь, как бурваль. Оказывается, его уже переправили сюда, а в перевернувшийся фертон впрягли другого и даже привезли, могу проверить.

Отправляюсь проверять, какое-то время вожусь с книгами, переставляю, складываю. Можно бы служанку озадачить, да хочется самой. Все вспоминаю Дарсаля на коробках, беру какой-то томик в руки, листаю. Интересно, где та маленькая, что мадам Джанс отдала? Да разве ж найдешь.

Думаю и думаю о случившемся, перебираю события. Нужно сходить к жениху. Волновался же. Выяснить, что означает отстранение Дарсаля. И вдруг удастся уговорить отменить наказание? Ведь, по сути, Иллариандр мне еще ни разу не отказывал.

В горах темнеет быстро, солнце уже спряталось за одной из вершин. Иду к императорскому фертону, на ходу теряя крупицы уверенности. Вижу, как из него выбегает служанка, останавливаюсь в нерешительности. А вдруг Иллариандр занят чем-то важным, что служанок гоняет? Но появившийся на пороге Ивен развеивает сомнения.

— Вы к повелителю, эрлара? — с едва уловимой усмешкой спрашивает, бежевый огонь искрится в глазах и немного на щеках.

— Да, — киваю.

Ведь я его супруга, и мои вопросы тоже должны быть важными. Ивен сторонится, руку на лестнице подает. Благодарю. А за то, что не идет следом, благодарна вдвойне.

Обстановка у императора, почти как и в моем фертоне, разве что свободнее немного. Сам он лежит в кровати, ноги укрыты одеялом, волосы слегка встрепаны, теплый свитер — невольно думаю, ну как же мой жених хорош. Улыбка эта…

Правда, встретить не встает. Сажусь на соседнюю кровать. Никак не решу, с чего начать.

— Внимаю, любимая, — поощряет император.

— Нас слышат? — Обвожу взглядом вокруг.

— Ивен закрыл, говори свободно.

— Я хотела бы попросить, — начинаю, — чтобы впредь мы наши вопросы обсуждали и решали лично. Я многого не знаю и, возможно, бываю не права — не по злому умыслу, ведь я только учусь. Понимаю, что не должна перечить тебе при подданных. Но и ты, пожалуйста, не отчитывай меня у них на глазах.

Иллариандр приподнимает бровь, смотрит заинтересованно. Кивает даже, однако не пойму, согласен или просто разрешает дальше говорить.

— И еще… Я очень ценю все, что ты для меня делаешь. Может быть, не всегда умею выразить благодарность, не на ком было учиться, — смеюсь.

— Иди сюда. — Иллариандр делает жест рукой, улыбка становится гораздо мягче.

Скидываю пальто, перебираюсь к нему. Приподнимает одеяло, чтобы я залезла. Отмечаю: кровать пошире моей. Впрочем, мы и там вполне умещались.

Мысли все возвращаются к моему фертону, к спящему в нем Стражу. Пытаюсь подобрать правильные слова.

Иллариандр обнимает, разворачивает к себе мое лицо, целует.

— Я испугался за тебя, — шепчет.

— Я тоже испугалась.

— Вот потому охрана и должна быть покарана.

Снова хочу возразить, что это несправедливо, но вспоминаю собственное обещание не перечить.

— Объясни, не понимаю, что плохого в откате, — пытаюсь зайти с другой стороны.

— Ты совсем ничего не видела? Тебя ничего не испугало? — удивляется Иллариандр.

Скорее ощущаю, чем замечаю внимательный взгляд. Про настоящий огонь, пожалуй, говорить не буду, не то Иллариандр еще уверится, что кара заслуженная. Может быть, не так уж он не прав… Но все равно за моего робота наказывать несправедливо!

— Ну… глаза у него всегда горят, — отвечаю, стараясь тщательно взвешивать слова. — Ладони? Тоже вроде. Он говорил, у него на меня настройка.

— Настройка означает, что он постоянно видит тебя и опасность, но не означает, что не сожжет.

Думаю о голубом свете, это вроде тоже что-то значит. Лучше у Дарсаля потом спрошу.

— Еще и на книгах разлегся, — возмущается Иллариандр, продолжая обнимать.

— Больше негде было, — рискую вставить.

— А на земле ему уже не по чину? Сгорели бы вместе к демонам! И что бы я делал…

— Отсюда возвращаться за следующей невестой недалеко, — брякаю, смеясь.

— Думаешь, меня бы в Йоване с распростертыми объятиями встретили? — улыбается император, но в глазах холод.