Слепая совесть

Мучаюсь еще пару минут, ну не бежать же мне за ним! После вспоминаю, решительно настраиваюсь, зову мысленно.

«Что, моя госпожа?» — Кажется, зов оказался для него неожиданностью. Оглядывается, обычным зрением не увидел бы, но ощущаю, будто в глаза смотрит.

«Почему там сидишь?» — И снова решительность куда-то исчезает, можно подумать, слежу за ним. А вдруг просто видеть меня не хочет. Образно выражаясь.

«Меня до завтра отстранили от обязанностей», — отвечает, почему-то слышится тоска.

«И что? — не понимаю, до завтра — это же не насовсем! — А завтра что?»

«Наказание».

«Тебе нужно подготовиться?» — интересуюсь осторожно.

«Не к чему там готовиться», — бурчит.

«Поспал бы», — предлагаю.

«До завтра я не ваш личный Страж».

«А кто мой Страж?» — спрашиваю. Несколько мгновений какого-то странного молчания, за которые сердце отстукивает десяток безумных ударов, а в голове проносятся всякие ужасы.

«Вы можете выбрать. Меня отстранили от обязанностей». — Не могу разобраться в тоне, звучит словно через вату или какую-то преграду, хотя Дарсаль все там же, у костра. Только не смотрит на меня больше.

«Из фертона тоже выгнали?»

Молчание.

«Я не понимаю! — не выдерживаю. — Не знаю еще всех ваших тонкостей! Объясни толком, что происходит? Пожалуйста».

Жду, снова ощущение, будто пролетает вечность, пока Дарсаль безмолвствует. Так и хочется выбежать и заставить его отвечать. Но все-таки доносится: «В фертоне императрицы может находиться только ее личный Страж».

Ах, вот оно что. Я-то была уверена, что это я в его фертоне еду. Хочу спросить, а он куда пойдет, но соображаю, что было бы куда — пошел бы. Это он после отката будет тут на бревне сидеть? На ночь-то, может, кто и позовет к себе, да не хочу я, чтобы Дарсаль у кого-то на полу спал. А то еще и откажется, с него станется. А завтра непонятное наказание… Тоже ведь не песни петь. Усмехаюсь: было у мадам Джанс такое… ну не то чтобы наказание, но мы в детстве именно так воспринимали.

«И тебе совсем нельзя сюда заходить?» — уточняю, судорожно соображая, что же придумать. Может, к жениху напроситься, а Дарсаль пускай поспит нормально?

«Если вы зовете, можно», — отвечает.

Вздыхаю с облегчением. Не хочу я к жениху напрашиваться.

«Зову, конечно!» — улыбаюсь. Дарсаль поднимается, направляется к фертону. Рассматриваю фигуру, распахнутую куртку. Остальные Стражи провожают его взглядами, похоже, видели, что мы общаемся. Не хочу я другого.

Ох, надеюсь, император ничего плохого не подумает. Я ведь правильно поступила! Ведь правильно же?

Только вблизи вижу, какое уставшее и осунувшееся у Дарсаля лицо, как тускло глаза горят, а на губах вообще омаа не видно.

— Ты поспи, — говорю. — А я к Пенелии схожу, узнаю, как переход прошел.

Дарсаль кивает молча, бросает взгляд на стол. Интересно, куда дурацкий цветок запропастился? Упал, что ли? Не видно. Спешу скорее к выходу.

Подхожу к фертону Пенелии. Рядом обнаруживаю служанку, с которой ее поселили, прошу отнести обед моему Стражу. Специально так говорю, если у кого-то возникнут возражения — пускай придет и выскажет!

Девушка убегает, осторожно заглядываю внутрь. Боюсь увидеть эра Базира, но его нет. То ли отдыхает, то ли у императора. Зато Пени не спит, вроде даже радуется.

— Лия! — восклицает. — То есть простите… эрлара.

— Лучше Лия, — вздыхаю я и захожу.

— Что с вами случилось? — спрашивает испуганно. — Император тут рвал и метал, когда пришел!

— Неужели так громко, что и до тебя долетело? — выдавливаю улыбку, хотя на душе как-то обидно.

Он ведь шел ненамного впереди, а не бросился назад удостовериться, что с невестой все в порядке, что помощь не нужна. Понимаю, конечно, безопасность необходимо соблюдать, Стражи контакт поддерживают и ситуацию обрисовали… а все равно грустно.

— Девочки рассказывали, — отвечает Пенелия с некоторым смущением. — Ой, я вас расстроила?

— Да нет, все нормально.

Пенелия смотрит понимающе, хотя что она там понимает. Как и все, считает, будто мне безумно повезло.

— Он волновался за вас, — притрагивается к моей руке.

Надеюсь.

— Мой робот с ума сошел, — рассказываю. — Не понимаю, что произошло. И чем Стражи провинились, тоже не понимаю. Они же защитили меня!

— Нам не постичь всех этих тонкостей. Соседка, бывшая военная в отставке, рассказывала, что в армии главное — дисциплина, и они вообще иначе на многое смотрят. Что-то свое нарушили, наверное.

— Они меня пустили к Дарсалю во время отката. А император считает, что должны были увести. Но ведь они же правильно рассчитали ситуацию, со мной все хорошо! — Хочу спросить, за что он так, но вовремя прикусываю язык.

Не дело это — на жениха-императора жаловаться.

— Значит, должны, — откликается Пени. Ясно, что она еще может сказать? — А чем так страшны откаты? Впервые слышу.

— Понятия не имею. — с содроганием вспоминаю о вырывающемся из глаз Дарсаля пламени. — Они ничего не рассказывают. Ты-то как себя чувствуешь? Как перевал? Легче? Эр Базир, говорят, верхом на бурвале сопровождал…

Пенелия розовеет смущенно, но вижу, насколько ей приятно.