Слепая вера

Он был совершенно прав. Неприглядная закусочная, перед которой они стояли, явно не входила в могущественную сеть "Фалафель-хаус"; не  принадлежала она и чуть менее популярному "конкуренту" этой сети под названием "Фалафель-ланч" (которым на самом деле владел все тот же "Фалафель-хаус"). Это было независимое предприятие, обслуживающее местную бедноту, по преимуществу иммигрантов. Его посещали разве чго нелегалы да полицейские. Траффорд знал, чем появление в подобном месте чревато для респектабельного обывателя. Отказываясь демонстрировать солидарность с миллионами своих сограждан, сделавших выбор в пользу "Фалафель-хауса", такой человек проявлял несогласие с мнением народа по поводу того, где лучше есть фалафель. Причина для этого могла быть только одна: он считал себя выше "Фалафель-хауса", брезговал посещать даже "Фалафель-ланч", а всякий, кто имел наглость противопоставлять себя народу, считался высокомерным снобом и должен был понимать, что его могут хорошенько осадить в любой момент.

— Пожалуйста, я угощаю, — сказал Кассий. — Мне очень нравится настоящий фалафель домашнего приготовления.

Удивленный дерзостью своего нового товарища, Траффорд позволил увлечь себя в здание. Первый этаж был залит водой; они поднялись но лестнице на второй и вошли в крохотный зал с тремя столиками, ни за одним из которых не было посетителей. Кассий выбрал место и жестом пригласил Траффорда сесть. Траффорд послушался, предварительно оглядевшись и подвинув свой стул так, чтобы оказаться спиной к камере наблюдения.

— Знаете, — небрежным дружеским тоном произнес Кассий, — я считаю, что если кто-то хочет быть незаметным, ему не стоит стараться быть незаметным.

— Я не... — но Траффорд понимал, что отпираться бесполезно: его маневр был слишком очевиден.

Кассий улыбнулся.

— Уж мы-то в нашем отделе знаем, что практически вся информация, которую собирают власти, так и остается неизученной. Да и как ее можно изучить? Мы все находимся под постоянным наблюдением. Для просмотра всего накопленного материала на каждого отдельного человека понадобился бы свой полицейский, и этому полицейскому некогда было бы даже выкроить часок для сна. Такую информацию подвергают проверке, только если к ней почему-либо привлечено внимание. Следовательно, лучший способ избежать проверки состоит в том, чтобы не привлекать внимания к своей персоне.

— Мы сидим в независимом кафе, дружище, — кисло откликнулся Траффорд. Он не любил, когда его учили жизни.

— Это не запрещено.

— Да, но в такие места ходят только нелегалы.

— Мы можем быть любопытствующими или репортерами в поисках материала для документального фильма. Да что там, даже полицейскими, которые ищут насильников, приехавших к нам из-за рубежа! Главное — сидеть спокойно и с достоинством. А вот если мы откровенно стремимся спрятать свои лица от камеры, тогда ясно, что у нас дурные намерения.

— Гораздо проще было бы пойти на ланч в "Фалафель-хаус", — сухо заметил Траффорд. Однако он слегка выпрямил спину и постарался выглядеть более непринужденно.

Кассий заказал две порции фалафеля с салатом.

— Вкусно? — поинтересовался он, когда Траффорд отведал принесенного блюда. Тот сморщился.

— Нет. Горько.

— Не горько, а своеобразно.

— А мне кажется, горько.

— Погодите, распробуете.

Траффорд отважился на вторую попытку, и теперь, когда его вкусовые сосочки немного адаптировались, нашел, что есть несладкую снедь непривычно, но вовсе не так уж противно.

— Да, — признал он, — вкус... любопытный.

— Без кукурузного сиропа, — пояснил Кассий. — Привыкаешь не сразу, но дело, по-моему, того стоит. Они готовят его сами — только турецкий горох и приправы. Здесь не считают, что фалафель должен быть сладким.

Траффорд снова тревожно огляделся по сторонам.

— Все должно быть сладким, — сказал он с излишним нажимом, словно рядом с ними находился кто-то третий. — Это же очевидно. Сладкое доставляет удовольствие. Значит, чем еда слаще, тем больше она нам нравится.

— Никто нас не слушает, Траффорд, — сказал Кассий. — Боже мой, вы ведь сами работаете в Государственном банке данных, ваша профессия — совать нос в чужие дела. Наверно, вы загрузили в свой компьютер уже миллиарды часов видеосъемок. Разве вы когда-нибудь просматривали или прослушивали эти материалы?

Траффорд улыбнулся. Тут Кассий был прав.

— Нет.

— Конечно, нет. И никто этого не делает. У нас не тысяча девятьсот восемьдесят четвертый.

— Восемьдесят четвертый? О чем вы говорите?

— Был такой год в Допотопную эру.

— Знаю.

— А еще это название книги.

Траффорд прищурился. Неужели его пытаются заманить в ловушку? О таких провокациях знали все. Новости были переполнены ими: юноши-полицейские, слонявшиеся по берегам канала живой приманкой для содомитов, наркодельцы, которые на поверку оказывались агентами по борьбе с наркотиками, и, разумеется, интернет-сайты обезьянолюдей — на них якобы приводились доказательства того, что жизнь на Земле существует уже много миллионов лет, но на самом деле все это спонсировалось Храмом и служило капканами для легковерных.