Слепая вера

"Макдоналдс" была самой старой и почтенной из многочисленных сетей общественного питания с отделениями во всех торговых пассажах и крупных универмагах. Основанная еще до Потопа, она функционировала и сейчас, в эпоху Истинной Веры, чем могли похвастаться очень немногие компании. Поэтому она обладала в глазах публики особым благородным шармом и стояла на голову выше конкурентов. Здесь не разрешалось обнажаться полностью, и лучшего, более аристократического места для того, чтобы отпраздновать крестины, солнцестояние или свадьбу, было не найти во всем городе.

— Да. Да, мы кое-что отмечаем, — ответил Траффорд, когда они везли свои маленькие тележки с едой к только что освободившемуся столику. —Сегодня я начинаю сопротивляться Храму.

— Чудесно, — обронил Кассий, принимаясь за очистку столика от стандартного мусора: объедков, пустых картонок и сопливых салфеток. — И как же вы собираетесь осуществить это благородное намерение? — спросил он в своей обычной манере, словно наставник бойцов кунфу из популярной видеоигры, хотя Траффорд и сомневался, что он перенял этот стиль поведения именно оттуда.

— Я хочу последовать вашему совету, — сказал Траффорд.

Он произнес это внятно и громко, с чувством внутреннего облегчения. Еще один секрет, еще один акт неповиновения, на сей раз такой, который может отнять у Храма очередную плененную им душу.

Выражение лица Кассия не изменилось. По-прежнему улыбаясь, он раскрыл принесенные картонки с едой и откусил от гамбургера. Это на мгновение согнало улыбку с его губ, но он тут же приклеил ее обратно и стер с подбородка липкий сладкий майонез.

— А ваша жена согласна? — спросил он, прежде чем пробормотать себе под нос: — Идиоты, они даже в майонез напихали сахару.

— Нет, Чантория мне запретила, — с вызовом ответил Траффорд. — Но я все равно на это пойду.

— Если нас поймают, вас закидают камнями или сожгут, — сказал Кассий. — Впрочем, вы и сами знаете.

— Я потерял ребенка. Больнее этого уже ничего быть не может.

— Легко сказать, но представьте себе, как языки пламени лижут вам ноги. Если под пыткой вы получите шанс спастись, принеся в жертву то, что любите, разве вы от него откажетесь?

— Наверное, не откажусь... но, к счастью, мне предлагают выбирать в другом порядке. Во всяком случае, пока я готов рискнуть.

Некоторое время они оба жевали в молчании, под гул сотен голосов, обсуждающих еду, животрепещущие новости из жизни звезд и последние декреты Храма.

— Так вы не против? — спросил Траффорд. — Вы сделаете прививку моей дочери?

— Конечно.

— Несмотря на несогласие моей жены?

— Если бы я мог, я делал бы детям прививки даже против воли обоих родителей, точно так же как попытался бы спасти ребенка, если бы ему приставил нож к горлу его собственный отец. Тут не о родителях надо думать, а о детях. Спасать их — мой долг. Я же вам говорил, это моя вера.

— Вакцинаторы верят в Бога?

— Некоторые верят. Многие — нет. Это не требуется. И уж, во всяком случае, среди нас нет почитателей того Бога, каким его изображает Храм: злобного, мстительного, безнадежно оторванного от реальности и непоследовательного существа, у которого хватает времени и охоты лезть в душу каждому человеку и выслушивать его молитвы и который тем не менее убивает и калечит всех без разбору.

Его последние слова утонули в оглушительной музыке. За соседним столиком собралась шумная компания, празднующая чьи-то именины, и несколько ее членов решили порадовать своими любимыми песнями весь ресторан. Перед каждым из гостей уже стояло по огромному стакану со взбитыми сливками, посыпанными леденцовой крошкой, а кто-то под восторженные крики и восклицания открывал большие сумки, чтобы извлечь оттуда дополнительные килограммы сластей. Интерактивные воздушные шары, когда по ним хлопали ладонью, пели "Ура, Звездочет, тебе уже пятьдесят!", а на большом плоском экране воспроизводились громкие пространные видеопоздравления тех, кто не смог явиться на торжество лично. Все это вкупе с той какофонией, которая и раньше наполняла зал, сделало шум в ресторане почти невыносимым.

— Как мы это устроим? — прокричал Траффорд Кассию, хотя тот находился не больше чем в полуметре от него.

— Мне надо разобраться, какие вакцины я смогу достать и когда, — ответил Кассий, тоже напрягая голос до предела. Странно было вести такой опасный разговор на уровне крика, но Траффорд понимал, что их едва ли подслушают, а если даже и запишут через микрофон, то все равно потом ничего не разберут. — Малыши чем только не болеют, — продолжал Кассий. — Одним уколом от всего не спасти. Но что сможем, то сделаем.

— А где вы берете вакцины?

Как раз в это мгновение шум неожиданно стих. Траффорду повезло. Если бы он заговорил хоть на долю секунды позже, страшное слово "вакцины" прозвучало бы в относительной тишине — и кто знает, к чему бы это привело!