Слепая вера

— Стряслось? Именно что стряслось, Траффорд! — воскликнул Бейли, стиснув его в безжалостных медвежьих объятиях. — Примите мои поздравления, брат! Самые горячие, самые сердечные поздравления! Я так понимаю, что Господь, владыка жизни, благословил вас и вашу милую экстрагиперсексуальную женушку чудесной крошечной девчушечкой. Я прав?

Отец Бейли не выпускал Траффорда из своих могучих объятий. Духовник был рослым мужчиной: макушка Траффорда еле доставала ему до подбородка, щека Траффорда прижималась к его груди, и запах дорогих дизайнерских духов и ароматизированного мыла, смешанный с запахом пота, бил Траффорду в нос. Конечно, Бейли не ходил обнаженным. Он был одет вполне прилично, как и подобало человеку, занимающему столь высокое положение в обществе, — в обтягивающие белоснежные атласные шорты, белоснежные гольфы и белоснежную водолазку из лайкры. На водолазке красовался сверкающий золотой крест, усыпанный перемигивающимися огоньками. Над крестом перекинулась радуга, тоже с иллюминацией, а внутри радуги мерцала голограмма — летящая голубка. Голову исповедника венчала высокая митра, отделанная блестками и бижутерией.

— Вы правы, — промямлил Траффорд в грудь исповеднику, стараясь не вдыхать слишком глубоко, — у нас родился ребенок.

— Надеюсь, все хорошо? Как Чантория — в форме? Горда собой? Держится молодцом? Работает над восстановлением фигуры?

— Да-да, конечно.

— Тогда я скажу: вперед, девочка! Возблагодарим Господа. Слава Любви!

— Слава Любви, — покорно откликнулся Траффорд.

— Дочурка в порядке?

— Да, все отлично. Спасибо, отец, — ответил Траффорд. — Она у нас супер.

— А как же еще! Создана по образу и подобию своей замечательной сексуальной мамочки и соответственно, по образу и подобию нашего Творца. А есть ли у нашей супермалютки имя?

— Ну, мы думали, может быть... Кейтлин?

Исповедник нахмурился. Обычные, традиционные имена были уже не в моде. Само прошлое было не в моде. Все знали, что именно в пришлом человечество совершило свои главные ошибки. Прошлое было царством всеобщего невежества, ереси и темной колдовской магии. Именно в прошлом людям внушали, что обезьяны— их ближайшие родичи, а христианине священники утверждали, что Бог вовсе не реальная личность, а просто-напросто метафорический образ добра.

Мы еще не решили окончательно, — поспешно сказал Траффорд: мужество изменило ему. — Чантория предлагает назвать ее Мармеладкой.

— Вы должны послушаться своей жены, — заявил отец Бейли. — На ее выносливых женских плечах сидит умная головка. И очень хорошенькая вдобавок. А какие у нее роскошные бубики для натуралов! Ей есть чем гордиться.

— Спасибо, отец Бейли. Я передам ей ваши слова.

Исповедник улыбнулся, но его недовольство еще не испарилось.

— Я заглянул на вашу персональную страничку, Траффорд, — сурово сказал он. — А еще я проверил вашу ячейку на сайте нашего района.

Траффорд опустил глаза, понимая, что последует дальше. Для того чтобы выдернуть его из толпы, у исповедника Бейли не могло быть иной причины.

— Я даже поискал на глобальных видеоресурсах, однако... — с каждым слогом голос отца Бейли становился все суше, — однако так и не нашел вашего родильного ролика.

Траффорд не поднимал головы. Он надеялся сохранить этот секрет хотя бы ненадолго, всего лишь до тех пор, пока они с Чанторией не узнают как следует своего ребенка. Он собирался вывесить ролик, о котором шла речь, уже сегодня вечером. И надо же было именно сейчас нарваться на Бейли! Он застыл, не сводя взгляда с раскисшей памятной карточки, лежащей у него под ногами.

Фанта: ушла на небеса, но осталась в наших сердцах.

— У вас проблемы с выходом в сеть, Траффорд? — ледяным тоном спросил Исповедник. — Уверен, если вы отключите развлекран на пять минут, а потом снова...

— Я действительно не отослал свой родильный ролик... пока, — признался Траффорд. Откровенность была наилучшей тактикой: ведь от Храма все равно ничего не скроешь. Да и не только от Храма — все знали всё обо всех. — Чантория мне напоминала, но... у меня просто как-то руки не дошли.

Священник улыбнулся, но это была жесткая, безрадостная улыбка.

— Значит, руки не дошли?

— Да.

— Вы не были настолько тронуты и взволнованны, чтобы поделиться с товарищами этим чудесным и самым исключительным на свете событием, этим не имеющим себе равных Божьим Подарком, после которого вы уже никогда не станете прежним? Вы не захотели прокричать о нем всему миру?

— Я прокричал, — слабо возразил Траффорд. — Я сообщил о нем в своем блоге.

На сей раз Бейли даже не дал себе труда улыбнуться.

— И это называется прокричать? Вы сообщили о рождении ребенка в своем блоге? И это все?

— Я рассказал о нем! Я описал, как чудесно...