Слепая зона

Без пятнадцати два Дежин оформлял пропуск у деловитого лейтенанта. Тяжелые двойные двери не пропускали шум с Литейного, где к мосту мимо Большого дома ползла непрерывная вереница машин. У входа, не обращая внимания ни на него, ни друг на друга, мелькали люди в форме и в штатском. Отыскав на третьем этаже нужную дверь, Максим засомневался: стучать? Вроде бы планировалось совещание группы людей, кто услышит стук? В длинном коридоре висела давящая тишина. Подсказок не предполагалось.

«Будем вежливы», – решил он и поднял руку. Дверь распахнулась. На пороге возник хмурый парень в синей рубашке, синих же брюках и таких начищенных ботинках, что Дежину остро захотелось задвинуть обе свои ноги за угол. Парень отступил в сторону, пропуская его внутрь.

– Вы – капитан Дежин? Проходите, скоро начнем, – приветливым тоном, не вяжущимся с выражением лица, сказал он и вышел.

В помещении, из которого вело еще две двери, было четыре человека. Майора Великого из нарконтроля Максим узнал сразу. Судя по всему, полковник Гречин времени зря не терял. Не успел Дежин поздороваться со знакомым майором, как дверь снова открылась и вслед за Алексеем в комнату набилось еще человек восемь. Из смежного помещения выглянул совсем молоденький парнишка в форме и пригласил всех войти. Перекидываясь короткими фразами, собравшиеся потянулись в раскрытые створки дверей.

Оперативка группы полковника Гречина началась с представления новичков: Великий скромно кивнул, еще один майор, в штатском, просто привстал из-за длинного стола, за которым разместилась группа. Когда полковник назвал его фамилию, Дежин тоже ограничился кивком.

– Лобзания и вопросы, не относящиеся к делу, оставим на потом, – начал Гречин. – Выезд на объект в восемь ноль-ноль, завтра…

Глава 5

Ночью я долго не могла уснуть, пытаясь убедить себя, что ошиблась, что это всего лишь действуют лекарства, но врать, даже самой себе, не мой конек. В конце концов, усевшись в кровати, я попробовала прошептать первое, что пришло в голову:

– Тварь.

Боли не было, не саднило полураздавленное горло.

Я тихо, потом громче заявила:

– Не болит!

И это было правдой, ничего не болело. Или я сошла с ума, или Тварь меня вылечила. Зачем? Почему? И самое главное – как? В нежные чувства ко мне лично верилось слабо. Я вообще не была уверена, что она способна испытывать что-то, кроме своеобразного голода или не менее своеобразного страха. У Твари имелся мотив для всего, что было связано лично со мной. Последняя мысль стала неприятным открытием. До сих пор я считала ее чем-то вроде животного, причем запуганного и не слишком умного, но если предполагать, что она умеет ставить цели или строить планы, то… Вывод заставил меня похолодеть. Тварь меня использует! Именно меня, ведь ей ничего не стоило прицепиться к убийце и кормиться последствиями его поступков, например. Конечно, я понятия не имела, знает ли Тварь, на кого именно напала в подъезде моего дома, но отчего-то стало казаться, что знает.

Нащупав телефон, я вознамерилась немедленно поделиться своим открытием с Максимом, но, услышав трескучее: «Два часа, тридцать девять минут, сорок одна секунда», решила потерпеть до утра. И это оказалось невыносимо трудной задачей.

…У Дежина была копия плана завода, но она никак не отражала реальных размеров территории «Фармкома». В былые времена строили с размахом, тем более на окраине, какой когда-то было это место. На главной проходной их долго не задержали. Один из сотрудников Гречина остался с охранниками, чтобы предупредить утечку информации, пока группа не доберется до заводского управления. За тонированным стеклом микроавтобуса проплывали чистенькие серые стены стандартных коробок, оплетенные сияющими на солнце стальными трубами, назначения которых Максим разгадать и не пытался. Людей видно не было. Кирпичное здание управления, красное с белым, резко контрастировало с остальными постройками – оно напоминало о том, какой когда-то была вся фабрика до того, как новое время внесло свои коррективы. Из машины выгрузились быстро и по-деловому разошлись по заранее обозначенным местам проверки. Дежина, а также долговязого и мрачного капитана, чью фамилию Максим не запомнил, Гречин взял с собой к руководству.

Симпатичная секретарша весьма философски отнеслась к удостоверению Гречина, только вздохнула, нацелив яркий ноготок на кнопку селектора. Ей явно были не в новинку проверяющие.

– Не надо! – повелительно остановил ее высокий капитан, и девушка удивленно моргнула.

Голос у капитана оказался низким, рокочущим на манер булыжника в водосточной трубе.

Полковник уже без стука открывал дубовую дверь в кабинет директора.

«Без толку», – раздраженно думал Максим, тоскливо глядя в большое окно.

Тактика фээсбэшника Гречина буксовала уже второй час. Машевский Олег Ефимович, генеральный директор АО «Фармком», прикидывался агнцем смиренным, и укусить его было не за что.