Слепень

Top secret!

…В отношении же унтерштурмфюрера СС Фридриха Ланге, полуарийца (немца по отцу и поляка по матери), работавшего в Варшаве под псевдонимом «пан Бубновский», имею честь доложить.

Этот Ф. Ланге имел два задания:

1) под видом ресторанного певца осуществлять дополнительное наблюдение за объектом Журналист;

2) проникнуть в подпольную организацию «Королевство нищих» и установить контроль над ней.

Вначале ему сопутствовал некоторый успех (тут я вижу проявление арийской крови), но затем он повел дело со свойственной полякам амбициозностью и непредсказуемостью. Для «королевства нищих» он корчил из себя слишком лихого пана, из-за чего принят туда не был; что же касается первого задания, то тут он повел себя просто по-идиотски. Обидевшись за что-то на майора Bremse, работавшего под прикрытием, решил без санкции руководства его устранить, чем мог поставить под угрозу весь ход операции.

Затем, оскорбившись на Журналиста за полученную от того оплеуху, пытался в самой решающей фазе операции застрелить и того, так что лично мне пришлось прикрывать Журналиста своей грудью. В результате мною было получено легкое ранение в плечо, сам же Ф. Ланге был застрелен Журналистом на месте.

Считаю своим долгом настаивать, чтобы Ф. Ланге был посмертно лишен звания арийца (которого никогда не заслуживал) и похоронен в безымянной могиле.

Штурмбанфюрер СС фон Краузе

* * *

Лишь когда генерал Николаев усадил всех в машину, а сам сел за руль, Полина спросила:

– Так кто же он такой, этот ваш «братишка Ганс»?

– А я думал, ты уже поняла, дитя-злодей, – улыбнулся Васильцев.

– Да Слепень он! – сказала Катя, уже обо всем догадавшаяся. – Оно всегда бултыхалось рядом, это… – но, помня, что всего несколько часов назад она была британской леди, не стала договаривать.

– Вот же!.. – произнесла Полина, а Викентий выразился еще многосложнее. Что тут поделаешь, ни в школе для «невидимок», ни среди беспризорников на Сухаревке не обучали изысканным манерам.

– Так что прости уж, что я в тебя стрелял, – виновато вздохнул Юрий.

– Пустяки, – отмахнулась Полина, – царапина. Вы мне жизнь спасли, дядя Юрочка! Ведь если б я его догнала…

– Да, мы бы с тобой, пожалуй, сейчас не разговаривали.

– Уж точно! Он бы меня пришил, гад!.. – И, немного помолчав, девушка спросила: – А когда вы догадались, что это он?

– В общем-то, с самого начала подозревал, но Афанасий своим предсмертным посланием увел меня в сторону, хотя уж он-то знал своего убийцу. Просто слово «обер-лейтенант» было слишком сложным для него, он бы его не то что написать, он бы его и выговорить не смог… Ну а потом вы с Викентием помогли, когда в карты играли в самолете.

– Мы?! Да мы же с ним – ни сном ни духом!..

– Порой может помочь сущая ерунда, – улыбнулся Юрий. Он вытащил из кармана у Полины карточную колоду, достал одну карту и спросил: – Это, по-твоему, что?

– Ну, туз бубён… При чем тут?..

– А что изображено на погонах у вермахтовского обер-лейтенанта?

– Точно, он самый, туз бубён! Ну вы даете, дядя Юрочка!

Через три часа они уже подъезжали к Москве.

Катя спросила:

– Куда мы сейчас?

– На конспиративную квартиру, – ответил Николаев. – О ее существовании не знает никто, кроме меня. Там пока будете сидеть тише воды.

– А когда же в ГРУ? – спросила Полина разочарованно. – Надо же срочно… с докладом…

– Не волнуйся, девочка, что надо, я уже доложил. А вот рассекречивать вас пока не стоит – еще не известно, как в конце концов дело обернется. Давайте уж договоримся: награды – вам, а шишки – мне. Для вручения наград, если до них дойдет, вас вызовут, не сомневайтесь.

Викентий, очевидно, весьма настроенный именно на награды, угрюмо спросил:

– А что, может до них и не дойти?