Слепое Озеро

Командный голос!.. Женщина поморщилась и с недовольным видом поспешила прочь. Рэй вошел в ближайший лифт и нажал кнопку пятого подземного этажа, ближе всего к галерее БЭК-колец. Определенный запас времени у него есть. Когда гражданский персонал покинет здание, Шульгин направит внутрь своих инспекторов, но из-за бурана они попадут сюда не слишком быстро.

Звуки сирен отражались от стен колодцев, по которым вверх и вниз скользили лифты. Рэй был уже на четыре этажа ниже миннесотской прерии, когда сирены смолкли, лифт застыл в шахте, а лампы, мигнув, погасли.

Электричество отключилось. Через несколько секунд включатся резервные генераторы.

Ну а тем временем, подумал Рэй, должно же быть аварийное освещение?

Похоже, что нет. Тьма была непроницаемой.

Он вытащил из кармана сервер, но даже это устройство не желало светиться. Может, он ослеп?

Рэй никогда не любил темных замкнутых пространств. Он вытянул руки, пытаясь сориентироваться. Отступил в угол лифтовой кабины, нащупал справа и слева стены, смыкающиеся за спиной. Полированные алюминиевые поверхности казались холодными и безжизненными.

Это ненадолго, сказал он себе. А если электричество не включится, для БЭК-колец это плохая новость. Остановятся насосы, жидкий гелий перестанет циркулировать, температура в пластинах поднимется выше критических минус двухсот шестидесяти восьми градусов. Однако еще один голос глубоко внутри хихикнул: «Ты теперь во власти этой хрени!»

Подожди, не торопись, сказал себе Рэй. Он прибыл в Око преисполненный уверенности и с ощущением собственного могущества. Сюда его привела цепочка необратимых событий, питаемых убеждением, что БЭК-кольца – источник всего, что в Слепом Озере пошло наперекосяк. Однако здание сумело вмешаться. Он заперт в металлической коробке, а его уверенность капля за каплей растворяется во тьме.

Я здесь не ради себя, подумал Рэй. Оказавшиеся под его опекой доверчивые дети затеяли игру с опасной машиной, игру, которую он намерен остановить, нравится им это или нет. По существу, это акт самопожертвования. Более того – искупительный. В доме Сью Сэмпел Рэй совершил ошибку и готов это признать. Он даже чувствовал некую гордость оттого, что способен реалистично взглянуть на проблему. Возможно, остальные дали себя ослепить алчности, невежеству или страху. Но не Рэй. Находящееся в здании устройство превратилось в угрозу, и он был готов ей противостоять. Сейчас он совершит поступок, моральная необходимость в котором столь значительна, что все совершенные им на пути ошибки утратят значение.

Если только он не опоздал. Лифт не двигался, но Рэю казалось, что он слышит, как здание вокруг него скрипит и стонет, деформируясь во мраке. Что бы мы такое ни разбудили, думал Рэй, мощь его велика; оно полно сил – и постепенно ощущает в себе эти силы.

Он начал не спеша закатывать штанину. Из дома Сью Рэй убежал, сжимая в руке окровавленный нож. Он не хотел его ни выбрасывать, ни оставить на месте. Нож и то, что он его использовал в качестве оружия, сделали все последующее как возможным, так и необходимым. Тогда-то и возник план проникнуть в Око, пользуясь пропуском Чарли Грогана. Когда он поехал к Чарли, нож лежал на пассажирском сиденье – неприкасаемый предмет, украшенный ленточками крови Сью Сэмпел. Потом он остановился у обочины, вытер нож одноразовой салфеткой и аккуратно приклеил его к левой лодыжке с помощью скотча, рулон которого лежал в бардачке. В тот момент он счел это отличной идеей.

Сейчас ему хотелось, чтобы нож был в руках и готов к использованию. Мало того, его не оставляла мысль, что он плохо протер лезвие; одна лишь мысль, что кровь Сью Сэмпел окажется у него на коже, проникнет в поры, казалась нелепой и невыносимой. Однако в абсолютной темноте застрявшего лифта он никак не мог нащупать конец ленты. Замотал себя, словно мумию какую-то!

Кроме того, он не подумал о чисто физиологической стороне проблемы – ему предстояло сорвать скотч с волосатой ноги. Наверняка отдерется вместе с кожей. Рэй принялся глубоко, взахлеб дышать – Маргерит училась такому дыханию на курсах по методике Ламаза, которые они вместе посещали перед рождением Тесс. К тому моменту, как он дошел до последнего слоя ленты, в глазах стояли слезы, а когда он его сорвал, лента потянула за собой нож, и лезвие срезало кусок кожи у щиколотки.

Рэй заорал от боли и бессилия, потом изо всех сил вытаращил глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть – он слышал, что человеческий глаз способен регистрировать даже одиночные фотоны, – но вокруг ничего не было, только резко воняло его собственным потом.

«Я могу здесь умереть», – подумал Рэй. Или еще хуже: что, если насчет Ока он ошибался, что, если Шульгин найдет его здесь, когда кризис окончится – в полубезумном состоянии и с изобличающим оружием в руке? Нож, долбаный нож! Его и у себя оставить нельзя, и не избавишься!

А если стены сейчас сомкнутся, словно челюсти?