Слепое пятно

— Может, это и не этично, Фентон, — спокойно произнес он, — но, когда имеешь дело с молодцом вроде Авека, лучше сначала стрелять, а потом спрашивать. И приготовления загодя тоже не повредят.

Я с этим не согласился. Я указал ему на то, о чем уже говорил выше: что, не считая кольца, Рамда — наш единственный ключ к загадке «Слепого пятна». Убьем его — уничтожим одну из двух ниточек, которые могут помочь спасти наших друзей от постигшей их немыслимой судьбы.

— Нет, — отрезал я. — Мы не хотим его убить — мы хотим его ПОЙМАТЬ. Пули не помогут. Однако я не имею ничего против того, чтобы вы начинили эту штуку патронами с химическими смесями, которые будут действовать как газовая бомба. Стоит вам только его обездвижить и нацепить на него эти ваши наручники, мы посмотрим, насколько он будет опасен с руками за спиной!

— Понимаю, — задумчиво сказал он. — У меня есть знакомый химик, он сделает по моей просьбе парализующий газ в желатиновых капсулах. Если выстрелить такой в Рамду, при столкновении она разорвется. Мне особого вреда не будет, а вот его выведет из строя на достаточно долгий срок, чтобы украсить ему руки парочкой браслетов.

— Это мысль.

Но у меня были и свои соображения насчет того, как нам справиться с Рамдой. Удовольствовавшись мыслью, что просто силой и смекалкой его не возьмешь, я пришел к выводу, что он, и сам это зная, будет слишком внимателен, чтобы попасться в любую возможную ловушку.

Следовательно, если я хотел поймать этого человека и заставить его рассказать то, что мы желали знать, мне стоило прибегнуть к другому средству помимо физической силы. Более того, я не мог отказать ему в исключительной проницательности. Зовите это сверхчутьем или как вам угодно, но интеллект у этого парня был совершенно необыкновенный.

Решив раз и навсегда, что мне предстоит битва умов, я предпринял шаг, который на первый взгляд может показаться слегка диковинным.

Я нанес визит одной леди, которую назову Кларк, пусть это и ненастоящее ее имя. Я целиком и полностью ей доверился. Когда имеешь дело с практикующим целителем, другого пути нет. И поскольку, как многим моим знакомым в городе, ей доводилось слышать о необычной участи моих приятелей, равно как и о деле Холкомба, она с легкостью поняла, чего я хочу.

— Вот как, — она была погружена в размышления. — Вы хотите окружить себя влиянием, которое не столько защитит вас, сколько придаст сил и укрепит, где бы вы ни пересеклись с Авеком. Это будет нетрудно. Как далеко вы хотели бы зайти?

Так и был составлен план, предусматривавший сотрудничество с двадцатью ее коллегами или около того.

Мои друзья-инженеры могут скалить зубы, если хотят. Мне известно общепринятое мнение: что «власть разума над материей» существует только в голове пациента, что усилия целителей основаны на простом внушении и так далее. Но, думаю, даже самые безнадежные скептики согласились бы, что я поступил правильно, пытаясь обеспечить себя любой поддержкой, которую мог найти, прежде чем скрестить мечи с человеком столь опасным, как Авек.

И тем не менее, прежде, чем появилась возможность задействовать мыслительный аппарат, пущенный в ход моими деньгами, произошло нечто такое, что чуть было не расстроило всё дело.

Был вечер того дня, когда я вернулся из дома мисс Кларк. После ужина у нас с Шарлотой было предчувствие, что что-то должно случиться. Мы все вышли в гостиную, сели и стали ждать.

Вскоре мы включили граммофон. Джером сел ближе всех к инструменту, чтобы, не вставая, дотягиваться до него и менять пластинки. Все мы помним выбранную нами песню, которая играла в тот момент — то была «Я взбираюсь по горам», легкая сентиментальная песенка, исполняемая известным тенором. Уж конечно, эта вещица была далека от того, чтобы показаться печальной, загадочной или как-либо еще привлечь потусторонние силы.

Помню, мы поставили ее дважды, и певец как раз начал петь последний припев, когда Шарлота, находившаяся ближе всего к двери, резко зашевелилась и задрожала, словно от холода.

Я сидел возле двери в столовую, откуда мог выглянуть в холл. Движение Шарлоты натолкнуло меня на мысль, что дверь, возможно, приотворилась, пропустив внутрь сквозняк. Потом сестра рассказывала, что почувствовала, будто за спинкой ее кресла пронесся легкий ветерок.

В центре комнаты располагался длинный массивный стол, похожий на те, что обычно ставят в библиотеках. Над ним нависал начищенный до блеска медный канделябр, откуда вверх стремился свет от кучки электрических лампочек, так что комната была равномерно освещена рассеивавшимися с потолка лучами. То есть там не было теней, на которые можно было списать переполох.