Слепое пятно

Взгляд быстрый, нестабильный: не может сфокусировать внимание, придумать план действий, отсутствует последовательность ударов. Как он может быть лидером экспедиций на север?

«Явное сдвг Неврологическое поведенческое расстройство, начинающееся в детском возрасте. Проявляется трудностями концентрации и поддержания внимания, чрезмерной двигательной активностью и несдержанностью, импульсивностью., неустойчив во всех проявлениях».

Брайан замахивается в новой атаке, но на пару секунд медлит: не может выбрать, куда ударить. Не привык к отпору. Для разгула теневой стороны выбирает людей в позиции жертвы. Отскакиваю в сторону, не даю сориентироваться и бью садиста прямо в солнечное сплетение. Сплевываю кровь, резкий шаг вперед.

«Проговорю на ухо, тихо.

Чтобы точно услышал и запомнил».

— В следующий раз мы поговорим в кабинете полиции. Надеюсь, тебя не притащат ко мне на анализ. Держись подальше от Пирс, если не хочешь, чтобы Клэр узнала о том, кто ты на самом деле.

Грубо отталкивает и, не оборачиваясь, садится в машину. Заводит и бьёт по газам. Не может остановить агрессию, не собирается с ней работать. Любит себя и свою импульсивность. Боится потерять привычный уклад жизни.

Вторник. Сейчас.

Солсбери внимательно наблюдает за моей реакцией на сказанное. Внутри пустота, по телу бегут мурашки.

— Можно бесконечно бежать, — он тихо продолжает, — терпеть эти истязания. Надеяться, что рано или поздно ему надоест, но это маловероятно, поскольку Вы удобная. И если это вдруг случится, он просто найдет новую жертву на Ваше место.

Сердце пронзает игла. Возвращается мандраж. Воевать с Брайаном? Писать заявление, рассказывать миру о том, что я позволила ему с собой сделать? Потерять любимую работу, на которую едва смогла вернуться?

Снова терпеть журналистов, ведь дело точно будет громким: и старую историю тоже поднимут. Бесконечные письма, назойливые звонки. Приглашения на интервью, орава желающих написать статью.

«Мои отказы — их грязные теории, бесконечное промывание костей».

Подставить команду? Заслужили ли они этого? Тошнотворные расспросы, постоянные попытки донять. Никаких экспедиций, неопределенная пауза. Насколько она затянется?

Что будет с мамой? Её опять начнут караулить у дома, перефразировать случайно сказанные слова, пойдут к соседям.

Разбить едва устаканившееся положение в обществе? Очутиться в эпицентре скандала во второй раз? Почему я такая проблемная? Зачем я притягиваю это? Когда это закончится?

«Слишком много вопросов».

Солсбери не давит на меня, а жаль. Он просто молчит. Не торопит и не требует дать ответ. Ответственность придётся брать на себя. Доктор не заберет её, попытавшись облегчить моё состояние.

«С одной стороны, я испорчу жизнь ни в чем не виноватым людям, которые приняли меня в свою исследовательскую семью. Разобью их привычный уклад. Стану проклятием за уделенную доброту».

Поджимаю губы, сжимаю ладонь в кулак.

«С другой стороны, могу спасти возможных будущих жертв? Предостеречь людей от чудовища, показать его истинное лицо. Возьму на себя ответственность, скажу правду, по-настоящему повзрослею?»

У каждого решения есть последствия.

— Никто не знает, — вдруг подает голос доктор, смотря сквозь меня, — как будет правильно. Социальные конструкты давят и часто работают во вред. Людям следовало бы действовать, исходя из личных мыслей, ощущений и побуждений. Многие бы были здоровее, поступая с собой бережно, относясь к чужим границам уважительно. Не так, как учили в школе и детских песенках, манипулятивных статьях и токсичных фильмах. Внимательно, не убеждая в правильности чужих суждений. Свободно, не подменяя понятий. Деликатно, не разрушая другую сформированную личность.