Слепой

- Не искушай мое терпение, халруджи!

- Да к дьяволу все, господин! Вы должны взять меня на вечер! Я кое-что знаю об этих етобарах. Они обладают невероятной силой. Наемница наверняка придет за вами во дворец. Я ранил ее, но не смертельно. Етобары - сектанты, не забывайте об этом, у них очень низкий болевой порог. Если они доберутся до вас во второй раз, то одной вашей смерти им будет недостаточно. Сейфуллах, я должен быть рядом. Сколько шансов у меня отыскать эту девицу во всем городе за какую-то ночь? Один к ста, к миллиону? Если ваш недоброжелатель обратился к етобарам, то уж вовсе не потому, что они совершенные воины. Воинов в Балидете хватает. Он нанял их, потому что был уверен, что они доведут дело до конца. И они его закончат. Вот только, когда это произойдет, меня рядом не будет. Вы отличный боец, господин, и в охране дворца я тоже не сомневаюсь. Но подумайте, разве может куница противостоять льву? Етобара учат убивать с тех пор, как он начинает сидеть в люльке. Об их подготовке ходят легенды, и сегодня я на собственной шкуре убедился, что правды в них больше, чем вымысла. И вы собираетесь доверить охрану вашей жизни драганам Управителя? Во дворце вы будете, словно жареный кусок мяса на вертеле. Наемнице останется только достать нож и разделать вас на куски. Етобары - мастера перевоплощения. Купцы, слуги, воины Маргаджана - они могут стать кем угодно. И сделать с вами все, что угодно. Отравить, свернуть шею, зарезать, удушить... Дворец - это бесчисленное множество вариантов, к тому же будет праздник, шум, толпа. Шансов, что вас хватятся и будут искать, почти нет. А я... Я не хочу начинать Дорогу Молчания, господин. Прошу вас! Позвольте мне быть с вами. Уверен, что ваш изобретательный ум что-нибудь придумает, чтобы убедить Рафику в необходимости моего присутствия.

Арлинг выдохся и замер, ожидая ответа Сейфуллаха. Он старался быть убедительным, но зная упрямство мальчишки, не был уверен, что его вообще слушали. Может, ему стоило привыкнуть к тому, что удача редко навещала его в последнее время? Если Аджухам будет настаивать на своем, то придется искать другие способы проникнуть во Дворец. Вспомнились слова имана о неудачных попытках "карпов" попасть в логово драганов. "Карпы" - выскочки, но воины неплохие. Что скрывал Маргаджан, раз поставил такую охрану, которая способна остановить людей Шамир-Яффа? Миссия Беркута начинала вызывать у него все больше вопросов.

- Скажи, что изменится, если я велю тебе оставить меня в покое и не показываться до завтрашнего утра без новостей от наемницы? - в голосе Сейфуллаха звенел плохо скрытый сарказм. - Ты ведь все равно поступишь по-своему, верно? Только если твое проникновение во дворец обнаружат, отец и Маргаджан зададут вопросы мне. Из чего следует, что если тебя накроют, а моей лжи о чокнутом слепом драгане, не поверят, то... То мне придется расстаться с кадуцеем и уступить место в Совете Галаку, так?

С логикой у Аджухама всегда было хорошо. Арлинг вежливо склонил голову, молча соглашаясь с тем, что особого выбора у Сейфуллаха не было. Если бы мальчишка знал, с каким энтузиазмом он отправился бы искать Хамну по ночному городу. И с какой радостью оторвал бы ей голову.

Сейфуллах хмуро смерил его взглядом и, тяжело вздохнув, вернулся к сапогам.

- Иногда мне кажется, что это ты нанял меня на службу, а не я тебя, - пробурчал он. - Молись, драган, чтобы наемница действительно появилась во дворце. Потому что у меня сложилось стойкое впечатление, что за моей спиной плетутся интриги, и моя безопасность нужна тебе только для предлога. Мне не нравится, когда от меня что-то скрывают. Тем более, слуги.

- Знаете, господин, рыба не живет там, где есть только чистая вода, - улыбнулся Регарди, вспомнив слова имана. - Но если вода покрыта ряской, рыба будет прятаться под ней и разведется в изобилии. Слуги тоже будут жить спокойно, если некоторые стороны их жизни будут оставлены без внимания.

***

С наступлением темноты Арлинг почувствовал себя лучше. Если не морально, то физически. Ему так и не удалось перехватить пару часов сна, но сумерки бодрили и обещали скорое завершение дня, а с ним и тех событий, которые не давали ему покоя. Идти во дворец не хотелось, встречаться с Беркутом и драганами тоже. И хотя он почти смирился с тем, что иман выделил Шолоха, сердце бунтовало, а гордость покрылась пылью отчаяния. Как никогда в жизни он ненавидел путь халруджи, который вдруг превратился в едва ощутимую нить под ногами. Куда ему, слепому, было ее нащупать.

Когда семья Аджухамов, наконец, отправились на званый пир Маргаджана, халруджи вздохнул с облегчением. Он ждал этого момента весь день и теперь чувствовал себя стрелой, выпущенной пьяным лучником.