Слепой Бог с десятью Пальцами

Главное неудобство моего положения - мне все-таки чертовски много времени приходилось проводить за компьютером. Но с этим уж я ничего не мог поделать, не могли же мои пальцы существовать отдельно от меня. Что ж, никто и не утверждал, что труд писателя всегда легок и приятен.

Забавная деталь: рост моей популярности среди читателей и издателей легко можно проследить, наблюдая за постепенной эволюцией личного транспорта мистера Зоза. В начале нашего знакомства с ним, он приезжал ко мне домой на зеленом Фольксвагене 78 года. Потом ему на смену пришел "бьюик". Он, правда, продержался совсем недолго. Когда тираж моей очередной книги был "удвоен впятеро", "бьюик" сменил невообразимо длинный, восьми- что ли местный черный лимузин. Когда его передний бампер показывался из-за угла соседнего дома, я готов был держать пари на любую сумму, что буквально через секунд пять - шесть увижу лицо мистера Зоза за приоткрытым водительским стеклом.

Один раз я все-таки проиграл это мысленное пари самому себе, когда место водителя в лимузине оказалось занято каким-то толстым и лысым негром в белых перчатках и фуражке с козырьком, а мистер Зоз, как ему и полагается по статусу, перебрался то ли на третий, то ли на четвертый ряд сидений. С тех пор, как мне вручили премию имени А.Э.По за вклад в американскую литературу, я практически никогда больше не видел мистера Зоза в лицо. В общении со мной он ограничивался телефонными звонками, а за очередными рукописями присылал кого-нибудь из своих многочисленных помощников. Я даже предположил тогда, что он приобрел себе какое-нибудь чересчур роскошное средство передвижения, которое в принципе не могло уместиться на наших дорогах.

Впрочем, я кажется отвлекся.

В среднем я проводил за компьютером по восемь часов в день. За это время я успевал покрыть убористым шрифтом где-то около сотни листов. Плюс к этому - просмотреть пару фильмов, несколько викторин и программ новостей по телевизору, пару часов просто понаблюдать за уличными прохожими, озабоченную суетливость которых постепенно переставал понимать. Если честно, я пытался даже спать во время работы. Правда, к сожалению, безуспешно.

И многочисленные интервью различным изданиям, от которых все равно никуда не деться, я тоже давал, не прерывая творческого процесса.

- Скажите, почему вы приняли решение отправить одного из самых популярных своих героев - Лурхва Вуавра - в отставку?

- Простите... Как, вы сказали, его имя?

(общий смех)

- Будет ли продолжен сериал "Тиарские молочайники"?

- Конечно... если будет на то воля Бога. Моего слепого десятипальцевого Бога.

(общий смех)

- Если не секрет, над чем вы работаете в данный момент?

- Сейчас посмотрим... (разгребаю бумажные завалы на столе, обнаруживаю монитор, поворачиваю его экраном к себе) Если честно, самому немного интересно... Таак. Тут написано - "Тиарские молочники в плену у Лурхва Вуавра". Пардон, не "молочники", а "молочайники"... Я думаю, это ответ и на два предыдущих вопроса.

(общий смех)

Иногда мой слепой метод (именно "мой", у меня однажды даже возникло желание его запатентовать) преподносил мне забавные сюрпризы.

Как то раз мне позвонил один знакомый редактор, растроганный до глубины души, и чуть ли не со слезами в голосе посетовал, что не может вот прямо сейчас пожать мою мужественную руку. Как мне удалось наконец выяснить, предварительно прослушав несколько минут непрерывных дифирамбов в мою честь, причиной необычайного душевного состояния редактора стал мой последний рассказ, который он получил как раз сегодня. Он говорил что-то про отрицание вековых литературных традиций и про смелый вызов, брошенный прямо в лицо "всем этим мумифицированным еще при жизни консерваторам". Еще несколько минут потребовалось, чтобы понять, в чем же собственно заключался этот вызов. Мне было указано на мою излишнюю, прямо-таки непростительную скромность, а суть объяснений сводилась к тому, что весь рассказ представлял собой единственное предложение. Длиной чуть больше 32 тысяч слов. Наскоро попрощавшись с редактором и пообещав ему и впредь стараться никак не стискивать себя тесными рамками традиционности, я сразу же принялся за поиски злополучного рассказа и, найдя его, собственными глазами убедился, что редактор говорил правду.

Раздумья не заняли много времени, очень скоро я понял причину, подвигшую меня на создание столь странного творения: на моей клавиатуре сломалась клавиша, печатающая точку. На то, чтобы позвонить в компьютерный магазин и попросить, чтобы мне привезли новую клавиатуру, ушло пару минут. Еще пятнадцать заняла сама доставка и подключение. Первым делом я проверил, работает ли на новой клавиатуре точка. Точка пропечатывалась как нельзя лучше, поэтому я спокойно переключил телевизор на спортивный канал и занялся творчеством.

Только спустя несколько дней я заметил, что клавиша, которой соответствует точка, иногда западает и при однократном нажатии на нее печатает по три знака подряд. Несколько моих следующих романов преисполнились многозначительной недосказанностью...