Слепой мир. Сборник

Мгновение он молчал, а потом торжественно произнес:

— Послушайте меня, мой мальчик. Я прекрасно знаю все подробности распри между Фуллером и Сичкином, но не предполагаете же вы, что Сичкин был в таком состоянии, чтобы убрать…

— Я никогда этого не говорил!

— К счастью. И вы никогда не скажете ничего подобного. Сичкин очень силен и мстителен.

Я поставил пустой стакан на стойку бара.

— С другой стороны, Фуллер мог с закрытыми глазами найти дорогу внутри своего функционального генератора. И он никак не мог бы наткнуться на кабель высокого напряжения.

— В нормальном состоянии — да. Но… со странностями, которые водились за ним последнее время…

Коллинзворт допил, наконец, свое виски. Он поставил стакан на стойку, потом снова разжег трубку.

— Меня мучают серьезные сомнения относительно «фундаментального открытия» Фуллера.

Я даже подскочил на месте:

— Неужели?

— Да. Держу пари, что это связано с его отношением к единицам субъективной реакции симулятора. Вспомните. Он несколько раз говорил об этих единицах как о настоящих людях.

— Но он же шутил.

— Не уверен. Я ведь помню, как он говорил: «Черт побери! Мы же не свалим на них еще и модели социологов!»

Я попробовал объяснить:

— Он сделал так, что нам не нужны были единицы опроса для зондирования общественного мнения в нашей машине. Фуллер ввел другую систему: аудио-визуальные стимулы, такие как афиши, проспекты, специальные телепередачи. И мы собирали информацию при помощи вмонтированных цепей слежения.

— Почему Фуллер не хотел видеть «ищеек» в своем мире?

— Потому что система более эффективна без них. Мы получаем точное отражение социального поведения минус субъективный фактор устного опроса.

— Это все теория. Но сколько раз мы слышали, как Фуллер говорил: «Я не хочу, чтобы моих человечков терзали орды ищеек»?

Это действительно было так. Я даже подозревал иногда, что Фуллер приписывал единицам, которые он программировал на своем симуляторе, настоящий человеческий ум.

Коллинзворт, улыбаясь, развел руками:

— Я думаю, что «фундаментальное открытие» Фуллера состояло в том, что его единицы реакции не были всего лишь электронными моделями в симулэлектронном обществе, но настоящими живыми и думающими существами. Я уверен, что для него они действительно существовали. В искусственном мире, конечна, и не подозревая о том, что их прошлое синтезировано и что их мир не материален.

— Вам не кажется, что такие мысли…

В его смеющихся глазах отразился огонек зажигалки.

— Мой мальчик, знайте, что я — чистый психолог бихевиористского толка. Моя философия полностью совпадает с этим направлением. Но вы, Фуллер и другие симулэлектроники — странные люди. Когда вы начинаете смешивать психологию с электроникой и небольшой порцией вероятностного прогнозирования, у вас появляются странные воззрения. Вы неспособны поместить «людей» в машину, не задумавшись о природе машин и личностей.

Мы явно стали отклоняться от темы. Я попробовал вернуть разговор в нужное мне русло:

— Я вас не очень хорошо понял, когда вы говорили о «фундаментальном открытии» Фуллера. Потому что я уверен, что именно об этом со мной хотел говорить Линч.

— Линч? А кто это?

У меня отвисла челюсть. Потом я улыбнулся, подумав, что он, должно быть, слышал, как Джинкс отрицала существование Мортона, и собрался пошутить по этому поводу.

— Да нет, я серьезно, — продолжал я. — Если бы я не поверил в историю Линча о «тайне» Фуллера, я бы никогда не пошел в полицию.

— Линч? Полиция? Это еще что такое?

— Эвери, я вовсе не намерен шутить. Я говорю о Мортоне Линче!

Он упрямо покачал головой:

— Не знаю такого.

— Линч! — Я почти кричал. — Директор службы безопасности в «Реако»! — Я ткнул пальцем в бронзовый кубок на полке возле бара. — Его имя выгравировано на этом кубке, потому что в прошлом году он выиграл у вас в космические шахматы!

Коллинзворт знаком велел хозяину подойти.

— Не могли бы вы сказать мистеру Холу, кто возглавляет службу безопасности его предприятия вот уже пять лет?

Большим пальцем хозяин показал на человека лет пятидесяти, с худым лицом, который сидел у противоположного конца стойки:

— Джо Гэдсен.

— А сейчас, будьте любезны, передайте мистеру Холу кубок.

Онемев от изумления, я прочитал гравировку! «Эвери Коллинзворт, июнь 2033».

* * *

Зал покачнулся у меня перед глазами, и резкий запах табака окутал все густым туманом. Музыка затихла вдали. Я только помню, как вытянул руку, чтобы ухватиться за стойку.

Должно быть, я потерял сознание не до конца, так как моим следующим впечатлением было столкновение с прохожим, стоящим на неподвижном тротуаре рядом с движущейся полосой. Я отлетел от стены дома, который находился… в нескольких сотнях метров от бара-курильни.

Похоже, у меня случился еще один приступ, во время которого я внешне оставался нормальным. Эвери, без сомнения, ничего не заметил. А сейчас я пришел в себя и теперь стоял на слабых, дрожащих ногах, уставившись в вечернее небо.