Слепой полет

А. Беляев СЛЕПОЙ ПОЛЕТ Научно-фантастический рассказ

Рис. И. Холодова

_{А. Р. Беляев, автор рассказа «Слепой полет» и известных романов: «Человек — амфибия», «Острое погибших кораблей», «Прыжок в ничто» и мн. др.}

Закон причинности — это бесконечно сложный механизм из зубчатых колес и шестерен. Кто бы мог подумать хотя бы о такой связи явлений: в Свердловске молодой ученый Меценко предложил своему другу — летчику Шахову осмотреть его лабораторию. Шахов осмотрел ее, похвалил работу товарища и ушел. Только и всего. А из-за этого визита старший радист на острове Гонолулу едва не сошел с ума. Редактор «Нью-Йорк трибюн» разбудил по телефону среди ночи сотрудника, ведущего отдел «Новости науки и техники», заставил его писать статью, которую потом еще и не принял. Советские граждане Барташевич и Зубов целые сутки ужасно волновались, а с самим летчиком Шаховым случилось такое, чего он всю свою жизнь не забудет.

1. ЛОВЕЦ СИГНАЛОВ БЕДСТВИЯ

Если вам придется побывать на острове Гонолулу, то вас наверно познакомят с мистером Кемпбеллом. Кто же в Гонолулу не знает Джона Кемпбелла? Может быть, он пригласит вас выпить с ним чашку ароматного кофе на открытой веранде ресторана «Под пальмами», что возле порта и радиостанции.

Любуйтесь прибоем, слушайте рассказы Кемпбелла, — он интересный рассказчик, — но остерегайтесь одного: не задавайте Кемпбеллу вопроса: что случилось с ним второго ноября, или: что это такое «летучие сигналы бедствия», иначе он сразу погаснет, расплатится молча за кофе и уйдет, не пожав вам руки и не оглядываясь. Вы навсегда потеряете его расположение.

Джон Кемпбелл был старшим радистом морской радиостанции США на острове Гонолулу. Молодые помощники называли Кемпбелла «гражданином эфира». С таким же основанием Джона можно было назвать «гражданином мира». Большую часть суток он витал в эфире.

Знал позывные всех дальнодействующих радиостанций мира. Виртуозно отстраивался и настраивался. Имел эфирные знакомства во всех частях света. Для него не существовало границ и местного времени. Он жил во всех широтах и долготах. На протяжении одной минуты он успевал излучить своим друзьям и «доброе утро», и «добрый день», и «добрый вечер», и «доброй ночи». И никогда не путал, где сейчас на земном шаре день, где ночь, где утро.

_{Кемпбелл быстро определил место кораблекрушения.}

Но особенным специалистом он считался по пеленгированию[1]. Услышит сигнал бедствия, тотчас снесется со своим партнером в Сан-Франциско, определит углы, произведет «засечку», и в пять минут готов треугольник, в котором Гонолулу и Сан-Франциско являются углами при основании, а вершиной служит место скрещения излучений, оно же и место бедствия. И вот Кемпбелл уже сообщает «всем, всем, всем» точную долготу и широту гибнущего судна. Первенства в ловле сигналов бедствия он не уступал никому. И за свою многолетнюю службу спас не одно судно.

Таков был Кемпбелл до второго ноября — даты пятидесятого года его рождения. И вот что случилось с ним в этот день.

Утром морская метеорологическая обсерватория США сообщила, что в Тихом океане проходит тайфун чрезвычайной силы, пересекая три морских пути между Азией и Америкой. Приходилось быть на-чеку.

В два часа дня Кемпбелл уже поймал первый характерный писк «SOS»[2] и быстро определил место кораблекрушения. В три часа новый сигнал о бедствии. Кемпбелл успел сообщить в Осаку, прежде чем там узнали о крушении парохода возле японских берегов. Но с третьим «SOS» случилось непонятное.

Было восемь часов вечера. Небо безоблачное. Только необычно сильный грохот прибоя напоминал о том, что где-то в океане свирепствует шторм.

«SOS» — вновь запищало в приемнике. Призыв о помощи несся из района острова Карагинского вблизи мыса Лопатки (южной конечности Камчатки). И Кемпбелл радировал об этом карагинской радиостанции.

Оттуда ответили: «У нас штиль. Гидропланы летят на разведку».

Через час карагинская «рация» сообщила, что нигде тонущего корабля не обнаружено. Что они там подумали о Кемпбелле — радисте из Гонолулу?.. Скандал! В десять вечера Кемпбелл услышал тот же сигнал, но уже из района Берингова моря, с 180° восточной долготы.

Сам «Моряк-Скиталец» не мог лететь с такой чудовищной скоростью! Более полуторых тысяч километров в час, если учесть «сдвиг» местного времени.

Кемпбелл проверил расчеты. Все оказалось правильно. Но первый раз в жизни он воздержался сообщать «всем» о принятом сигнале бедствия.

В двенадцать часов ночи тот же сигнал, но уже на полтора градуса восточнее. Несмотря на удушающую жару тропической ночи, Кемпбелла прошиб холодный пот.

— Что это, мистификация? Радисты сговорились подшутить над ним? Но сигналами бедствия не шутят. Или у него в мозгу неладно?