Слепой рассвет

Как объяснить незнакомым людям, что это слезы радости? Что не придется стать убийцей невинного младенца. Что моя безответственность не привела к трагедии.

Герман прижимал меня к себе и успокаивающе гладил по спине. Я чувствовала, что он расслабился, до этого его тело было напряженно, меня будто обнимал каменный исполин. Герман не бесчувственны робот, он человек со своими переживаниями, просто умеющей держать себя в руках. Мне поэтому сложно иногда его понять, Герман не показывает своих истинных эмоций.

Я потихоньку успокаивалась, редкие посетители или медперсонал проходившие по коридору бросали в нашу сторону взгляды. Что они выражали, я не могла разглядеть, скорее чувствовала, чем видела, но если Германа они не трогают, мне тем более все равно.

Я такого облегчения и радости, наверное, в жизни не испытывала. Думать не хочу о том, что результат мог быть положительным. Делать выбор кому жить, а кому умереть…

Спасибо богу, что он оградил меня от этой участи. Чувствовала себя слабым человеком, не способным достойно встретить трудности на своем пути, но ничего не могла с собой поделать, слезы лились градом и никак их поток не прекращался.

— Поедем к Маше? — предложил Герман. Я на короткое время забыла о дочери. Забыла о том, что у не болит ушко. Поглотили эмоции. Стало даже стыдно. Маша пока не понимает всего, но сейчас ей нужна мама. Забота и нежность. Обнимающие руки и ласковый голос.

**** ****

Облегчение испытывали не только мы, но и все домочадцы. После того, как я сделала тест, у нас в воздухе витало напряжение, а сейчас даже голоса звучали по-другому. Радостно что ли.

Маша все это время не просыпалась. Намучилась маленькая и теперь спит.

— Полина, давай ты поешь. С утра голодная, — предложила Таня. Аппетита не было, но поесть нужно было. Главное, чтобы меня вновь не затошнило.

Герман звонил Анатолию Романович по дороге домой, сообщил, что результат отрицательный. Доктор сказал, что в понедельник ждет нас в больнице с вещами. Заезжать к нему сегодня не нужно. Мне хотелось кое-что у него спросить, но я думаю, этот вопрос подождет до понедельника. Тем более обсуждать с мужчиной, пусть и врачом, интимные моменты мне было неудобно.

Конечно, то, что меня тошнит не очень хороший знак, но впереди выходные и я хотела провести их со своими любимыми, не оглядываясь на диагноз и свои страхи.

Я не забыла, что мне нужно рассказать Герману о том, что произошло ночью, но сегодня и так нам пришлось поволноваться, отложим ненадолго наш разговор. Если я скажу, что устала и хочу спать, настаивать на страстной ночи он не будет.

Герман тоже был голоден. Ему, как и мне было не до еды все это время. Таня составила нам компанию, пока бабушки присматривали за внучками. Меня не тошнило, я с удовольствием ела суп приготовленный Татьяной. Правильно говорят, аппетит приходит во время еды.

Телефон Германа зазвонил, проглотив ложку супа, он ответил на звонок.

— Да, Вика. Я вас слушаю. — напрягалась, стоило услышать, с кем говорит Герман. Его голос звучал ровно даже безразлично. Может мне хотелось в это верить? О чем говорила девушка, я не слышала, но уверена, что Виктория плетет сети вокруг Германа. — Я вам позже перезвоню, посмотреть проект у меня не было времени. — он проигрывал ложкой и мне казалось, что он хочет скорее положить трубку. Легкая радость змейкой скрутилась в груди. — Ничего страшного. До свидания.

Не успел он положить трубку и проглотить еще одну ложку супа, как его телефон снова зазвонил. Мобильный лежал на столе, но я не могла увидеть, кто беспокоит Германа. Взглянув на экран, он встал из-за стола.

— Извините, — вышел Герман из кухни. Ничего понять я не успела, но почувствовала досаду. У него от меня секреты…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37

Герман

— Я вас слушаю, Галина Владимировна, — принял звонок. При Полине не стоило разговаривать с ее матерью. Сегодня был тяжелый напряженный день, лишний тревоги лучше избежать.

— Герман Андреевич, я хотела узнать, как моя дочь? — негромко робко спросила меня женщина. После нашего разговора в кабинете компании, когда она принесла мне деньги на лечение Полины, я перестал к ней плохо относиться. Машу Галина Владимировна отдала не чужому человеку. Не оправдываю ее поступок, но допускаю, что отчаяние толкнуло ее на крайние меры.

— В понедельник, Полина ложится в клинику. Пока на обследование, по его результатам будем принимать решение, оперировать ее здесь или везти за границу.

— А врачи хорошие? — вопрос был наивным, но в ним крылась ее глубокая тревога.

- Они одни из лучших специалистов в мире. Вы не переживайте так, — хотел ее успокоить, но понял, что не те слова сказал. Как можно не переживать, когда твой ребенок борется за жизнь?