Слепой рассвет

Наташа никогда не оставит нас в покое, эти мысли не в первые появлялись у меня в голове. Если бы Герман и дал ей денег ничего бы не изменилось. Рано или поздно они закончились, Наташа вновь вторглась бы в нашу жизнь.

Герман просил не брать в голову, но я не могла не думать о той статье. Наверное, хорошо, что мое зрение не позволяет читать, а то бы я уже лазила в поисках этой писанины.

— Поля, ты думаешь о статье, — Герман поднял мое лицо и поцеловал в губы. Легко, без намека на секс, но я понимала, что это только начало. — Я знаю способ, как тебя отвлечь. Наташа и ее козни не стоят твоих нервов.

Отвлечь?.. Вдруг приступ повторится?..

— Герман, ты не обидишься, у меня сильно болит голова?.. — с меня плохой лжец, я заикалась, когда говорила неправду. Он не спешил отвечать, а я разволновалась. Неужели подумал, что я его отталкиваю? Нужно объясниться…

— Полина, я не о себе думал, хотел ласками заставить тебя отвлечься. Ты до сих пор думаешь, что я с тобой ради секса? — я задумывалась об этом, боялась, что узнав правду о болезни, Герман меня оставит. Со временем сомнения не развелись, просто я стала реже об этом задумываться. Иногда мне казалось, что только ради Маши он оставил меня в своем доме.

— Я не знаю, — сейчас был не тот момент, чтобы лгать. — Но это ведь неважно. Мы все думаем только о том, что будет после операции.

— После операции ничего не изменится, — твердо произнес Герман. — Ты поправишься и вернешься в мою жизнь. Никогда больше от меня не сбежишь, я не позволю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39

Герман

Иногда наши благородные поступки оборачивается против нас. Две недели прошло с того дня, как Андрей показал мне статью, опубликованную в желтой прессе, а я до сих пор пребываю в ярости. Наверное, потому что она расползлась по всему интернету. На какую страницу я бы не зашел везде пестрили заголовки, как издевалась семья миллиардера над бедной несчастной актрисой, как муж запрещал ей рожать детей, а она хотела большую и крепкую семью. О том, как хитрая необразованная официантка обманом родила, чтобы устроить свою жизнь. Эту ложь по кусочкам растащили, обрисовали новыми фактами и теперь зарабатывают на рекламе. Новость не утихала, люди пытались выжать из нее, как можно больше денег. Сисадмины Андрея пытались бороться. Я подал в суд на газету, но эта ложь продолжала расползаться, как чума.

Призвать Наташу к ответственности не получилось. Она не вернулась в клинику, уехала заграницу «залечивать разбитое сердце». Продолжала оттуда подогревать скандал провоцирующими постами в соцсетях. Подал жалобу, но ее аккаунт еще не заблокировали. За это время у бывшей жены подписчиков в инстаграм стало больше миллиона. Глупые люди верили в обман, сочувствовали несчастной, а у той росли рейтинги и просмотры. Оставил Наталью без денег, но она нашла отличный способ зарабатывать на скандале. Даже если я выиграю суд, люди будут думать, что это благодаря связям и деньгам, а она так и останется несчастной жертвой. Стереотипы…

Полина находилась в больнице. Чтобы оградить ее от нежелательного негатива, у дверей ее палаты всегда дежурил охранник. Мы опасались, что кто-нибудь из посетителей или пациентов может наговорить гадостей Полине. День операции приближался, всякие переживания были крайне нежелательны. После нескольких консилиумов с коллегами врачи посоветовали нам лететь в Англию в специализированную клинику. Опухоль задевала зрителей нерв, наши специалисты не давали гарантии, что Полина после операции будет видеть. Как и любого человека, ее пугало остаться слепой. Для меня главное, чтобы Поля осталась жива, но ее счастье и спокойствие не менее важны, поэтому я сделаю и предприму все, чтобы она полностью поправилась.

Переговоры уже велись с руководством клиники. Мы отправили все результаты обследование. Как только нам пришлют приглашение, мы сразу вылетим в Англию.

— Привет, — я вошел в палату. Поля сидела у окна. Она часто так делала, мне было больно на нее смотреть. Полина будто прощались с солнцем, небом… Боялась, что больше не увидит? Также она поступала, когда я приносил Машу. Долго пристально на нее смотрела, пальчиками гладила маленькое личико.

— Я же просила тебя сегодня больше не приходить, — покачала она головой, но при всем этом улыбалась. Поле тяжело было находиться одной в больнице. Не видеть Машу. Я это чувствовал, поэтому старался больше времени проводить рядом. Да и сам хотел находиться возле нее. Если бы не Маша, переехал бы к ней в палату.

— Мама сегодня с Машей, а я с тобой.

— Герман…

— Не спорь, — оборвал готовые сорваться с губ возражения. — Мы скоро улетим. Поля сразу загрустила. — Маша останется с мамой, пусть привыкает, легче перенесет разлуку. — я слышал, что детей нежелательно отлучать от матери до двух лет, они чаще начинают болеть, но у нас была безвыходная ситуация.