Слепой рассвет

— Я теперь не смогу иметь детей. — жар прошелся по всему телу. — Кому я теперь такая нужна? Никому, — сама ответила она на вопрос. — Значит, буду помогать людям. Ты в голову не бери и не расстраивайся, — легко сказать, мне было очень больно за сестру. И маму понять могу… но зачем?.. — Я все время смотрела на Машу и думала, каким мог быть мой ребенок? Он так и не увидел белый свет. Всю жизнь себя корить буду, что поддалась уговорам, — вытерла она бежавшие по щекам слезы. Валя выговаривалась, а я чувствовала ее боль. — Злилась, что тебе дано, а мне нет. Смотрела на Машу и во мне обида закипела. Думала о своем ребенке. Мама после моего случая тебе боялась даже заикнуться об аборте. Я очень злилась и ненавидела вас. Так же, как ты, когда она Машу продала, — все это время мы обе плакали и утирали слезы. — Я смирилась, Поля. У меня племянница есть, уверена и еще будут. А дети?.. Можно взять из приюта или суррогатное материнство, если богатого мужа найду. А может, те два процента, что врачи мне оставили на материнство, станут для меня волшебным и я смогу забеременеть?.. — тихие слезы текли из глаз. Теперь я могла понять Валю и мне стыдно, что я все это время находилась в стороне, не поддержала, когда ей было так больно. Мама сделала столько ошибок, но ей тоже непросто… испортила Вале жизнь, другая дочь больна…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 42

Герман

Я знал, что сегодня у Полины должны были навесить родные, поэтому приехал в больницу, когда все разошлись. Я переживал, как пройдут встречи с сестрой и матерью, но Галина Владимировна меня успокоила, заверив, что все будет хорошо. Несмотря на это я попросил лечащего врача и медсестру заглядывать к Полине, присматривать за ней, чтобы ничего плохого не случилось. Медперсонал в короткие сроки становится тебе почти родным.

После разговора с сестрой Полина загрустила. Услышав ее голос по телефону, напрягся. Собирался рвануть к ней, но что-то удержало. Долго пытал, прежде чем она открылась. Я бы не устраивал допрос, но опасался, что Валя наговорила ей гадостей. О неуправляемом характере Валентины был наслышан.

Узнав, через что пришлось пройти девушке, проникся к ней сочувствием. Сейчас для меня главное — спасти Полю. Сделать все, чтобы она полностью поправилась, а потом уже будем решать проблемы ее семьи.

У Галины Валентиновны радикальные методы решения проблем. Нельзя судить, я и не буду, но понять мне женщину непросто. На ее примере я четко понимаю, как не надо вести себя с детьми. Постараюсь стать для Маши не просто хорошим отцом, но и другом.

Чувствовалось, что после разговора с матерью у Поли сосем другое настроение. Наверняка плакали, мне так показалось. Спросил Анатолия Романовича, тот уверил, что все в порядке. Значит, слезотерапия тоже порой необходима. В Англию мы полетим с хорошим настроение, ничто не будет лежать грузом на душе. Сможет связываться со всеми родными по видеосвязи.

Нужно их познакомить…

Вернемся, сделаю Полине предложение и перезнакомлю всю родню.

Я не сомневаюсь, Поля согласится быть моей женой. Так, чтобы на всю жизнь. Уверен, Полина не станет еще одной ошибкой в моей жизни. Есть, конечно, небольшая вероятность, что она откажется. Такое возможно, если лечение не даст стопроцентный положительный результат. Я-то не собираюсь отступать, поэтому и думать об этом не стоит. Любит, значит, мы будем вместе. Ее признание вчера, как удар под дых: воздуха не хватает, по венам несется кровь, сердце радостно бьется в груди. В этот момент, наверное, нужно было сказать, что это чувство взаимно. Что я весь этот год черствел, зверел и ненавидел женщин, потому что она сбежала. А потом боялся поверить в то, что вернулась. В то, что дочь подарила. Я же привязать к себе хотел, вот и выдвинул все эти нелепые условия. Никому теперь не отдам. Моя она.

А то, что сказал ей о своей любви… Не хотел, чтобы Полина сомневалась или допустила мысль, что это из-за жалости. Скажу еще. Да так, что она поверит, не будет сомневаться.

Приехал в больницу с букетом красных роз. Болезнь болезнью, но нужно не забывать, что Поля девочка. Неважно, какие у нас сейчас складываются обстоятельства, необходимы поступки, которые заставят ее поверить в то, что она самая прекрасная девушка на планете. Хочу видеть ее счастливой. Конечно, новость о ее болезни изменила все планы, и последнее время я был сосредоточен только на том, что ее нужно спасти. Ну и заботой о Маше, конечно. А это неправильно. Наблюдая за Андреем и Таней, я понимал свои упущения.

В коридоре я увидел Анатолия Романовича. Он собирался уходить. Белый халат был сменен на строгий костюм.

— Хорошо, что увиделись. Хотел вам звонить, — мы пожали друг другу руки.

— Может, я завтра с утра к вам зайду? — заметил уставший взгляд и тени под глазами, не стоило его задерживать.