Слепой (СИ)

Хватит. Я сдаюсь. Пусть меня вышвырнут, зато я вижу, что у него и правда есть сердце, есть душа, не гнилая, порченная, как я думал, а… страдающая. Как и моя. Прости, дневник, но мне страшно. Я так не хочу оставаться один. Жутко-жутко. Может, обратно в приют и зажить прежней жизнью? Но смогу ли… Он заботится обо мне, как не заботился никто, но вместе с тем я не чувствую жалости от него.

И… почему я так привык? Ко всему-то подлец-человек привыкает… Я настолько гадкий, педик, да? Горько так, что я не могу поддержать Макса сейчас, когда он лишился друга. Не знаю, какой тот был, наверное, отличный парень, раз Макс переживает. Тот многое для него значил. И это не его вина, а моя. Это я тогда полез со своими рассказами о темных моментах моей черной жизни и слезами. Если бы не я… Наверное, этот Никита был бы жив. Мне следовало держать дистанцию. И я не могу найти оправданий тому, что так расклеился. Я же сильный. Моя вина, значит, я выдержу. Все же выдержал. И зачем я полез к нему тогда? Промолчал бы как обычно, и все было бы на своих местах.

Захотел тепла? Идиот. Сейчас вообще хочется оказаться подальше от него из-за стыда за свое сомнительное поведение. Еще и накричал на Макса по приходу. Я полный придурок. Не следовало позволять себе такое. Был изгоем – им бы и оставался… А ведь, дурак, подумал, что кто-то может привязаться к тебе, и просто все испортил. Гадость. Все же, лучше быть одному. Такому как я, не следует мешать людям жить. Обуза она обузой и останется. Тьма вокруг меня тьмой не перестанет быть.

И д и о т. Забавно, наверное...»

Я не мог переводить дальше, да и времени прошло немало – солнце клонилось к закату, а глаза болели от частого сверяния с алфавитом, зато я его почти выучил. Лучше бы не учил. Что за вулкан творится в этом тихом парне? Что за… Придурок, точно.

Я аккуратно сложил все на место, давно забытая сигарета даже не дымила в пепельнице, а я поспешил забрать своего слепого с работы. А по пути обдумать… Ну что за идиот. Надавать бы ему по ушам…

День шестой. Чужая душа - потемки.

Мир своим неторопливым красивым голосом что-то втолковывал детям, объясняя, кажется, правила пунктуации в системе Брайля. Я не жалею его, да? Не понимаю его чувств? Такое ощущение, что я обращаюсь с тобой, как с вещью, да, Мир? Да я ни о ком прежде так не заботился, как об этом противном блондине. Никого не хотелось с таким постоянством…

Я же тоже привязался, почему он не может поверить? У Мирослава такие трудности с доверием. Безнадежно.

- Мир, - тихо позвал я, хотя слепой и так догадался о моем присутствии, да и дети повернули головы. Они уже все знают, что я неизменно привожу и увожу учителя, только не знают, почему я пропал столь внезапно.

- Привет, - суховато отозвался блондин, продолжая урок. Но предательский для него звонок заставил его вздрогнуть, а Никиту на задней парте расплыться в только мне заметной улыбке. Я усмехнулся, а паренек мигом показал мне язык. Отличный мальчик, жаль его…

И почему мне не жаль Мира? Может, потому что он хочет казаться сильным?

- Все свободны, до свидания, - улыбнулся учитель, отпуская детишек, что тут же с тихим шумом потекли из класса. А я ошибся, когда выходил из дома – на часах не было так поздно, как на осеннем небе. Хотя я удивлен, что он так сильно задержал детей сегодня.

- Мир, - повторил я, пытаясь собрать мысли в кучу.