Слепой Страж скрытых земель

Несколько мгновений борюсь с желанием разбудить. Опасение, что нас снова разлучат и упущу эти моменты, перебивается тревогой, что теперь всё будет иначе. Не так, как в камере, где у меня не было ни зрения, ни омаа, где я вообще оказался... не в себе. Она же не из девочек Бесстыжей Палми, специально обученных. И с ней мне хочется совсем иного.

Провожу рукой по её шее, плечу, талии. Сонная улыбка выплетается из мягких волн ауры, уговариваю себя дать ей поспать. И самому поспать. Сложный день впереди. Знать бы, что решат наставники.

Ноэлия

Просыпаюсь от яркого света – спросонья думаю, это омаа, но оказывается, солнце уже рвётся в окна, кричит о новом дне.

Подхватываюсь, обнаруживаю рядом мирно спящего Дарсаля. Еды на подносе нет, улыбаюсь. Похоже, у кого-то был утренний рейд.

Прохожусь по комнате – как её назвать? Потом спрошу. Выглядываю в окно, но там ничего нового. Наверное, подсознательно ожидала, что с утра здесь вся императорская гвардия выстроится.

Задерживаюсь у зеркала, хоть пальцами чуть прочесать спутанные волосы. Обнаруживаю гребешок, улыбаюсь. Приятно, что кто-то позаботился.

Подхожу к двери – по-прежнему закрыта, без омаа не отпереть. Выдыхаю, возвращаюсь на грудь моего мужчины. Боже. Кажется, я счастлива.

– Ли? – бормочет Дарсаль, во сне прижимает меня к себе.

Всё-таки как же здорово, что не нужно больше ждать визитов императора. И...

Живот снова сводит в предвкушении, вспоминаю то, что слышала о Слепых. Ничего, я ведь уже не девочка наивная, и именно с ним мне так хочется искать возможности, и, твою бестию, разнообразие, о котором раньше даже подумать было противно.

В голову слетаются странные картины. Если бы Дарсаль мог меня видеть... я бы одела для него что-нибудь особенное. Всё, что захотел бы.

Улыбаюсь своим мыслям, ощущая непривычный жар. Склоняюсь над ним, разглядываю разгладившиеся во сне черты, почти неуловимую улыбку, тронувшую губы, провожу пальцами по щеке.

Страшно, что кто-нибудь зайдёт и увидит. И ещё страшнее, что потеряю время и потом себе этого не прощу.

Волосы падают на подушку, закрывая нас от мира. Приближаюсь, прижимаюсь губами к губам. Наконец-то. Мой.

Дарсаль

Пробуждение до того нереальное, что несколько минут не могу понять, сплю ли я, или уже нет. Провожу ладонями по гладким бёдрам, что прижимаются ко мне, как сотни раз до этого в мечтах. И тут же давний страх обжечь, вбитый в подсознание еще во время моего обучения, парализует, заставляя сжимать кулаки.

Последствия, что показала мне моя первая женщина, призрачная мара, которую тогда ещё я считал настоящей. Не скажу, будто испытал облегчение, когда много позже узнал: всё это лишь иллюзия, встроенная в систему моего обучения. Хотя, пожалуй, хорошо, что на самом деле никто не пострадал.

Никто из людей. Но ужас и попытки исцелить были вполне реальными. То, что может ожидать женщину при любой моей неосторожности, навсегда врезалось в память.

Ноэлия продолжает движения – провокационные, соблазнительные. Целует так мягко, так бесконечно долго. Аура лучится синими волнами возбуждения. Рассматриваю с удовольствием. Возбуждение почти всегда алое, иногда принимает цвет энергии любимого человека. Всё не могу выкинуть из головы, какими цветами она покрывалась при императоре. Не хочу спугнуть не слишком умелые, но искренние попытки. Я и сам не то, чтобы виртуоз.

Омаа оплетает родные изгибы фигуры, с каждым разом подтверждая: да, это она, и она моя...

Почти машинально прикрываю нас щитами – здесь нет никого, кто заставил бы меня открыть их. Даже наставники не вынудят.

Впрочем, в отличие от избалованного личного Стража императора, наставникам не интересно подсматривать. Правда, внизу уже идёт движение, похоже, всех начали собирать.

Конечно, Ноэлия этого знать не могла, а меня не будили.

Но один из учеников приближается к двери, чёткая направленность, приказ наставников позвать. Молодой, омаа еще не устоявшийся, наверняка и зрение моментами возвращается, и определять далеко не всё умеет.

Ну нет, никто не потревожит нас, пока я не разрешу! Пока Ноэлия охвачена совсем не свойственной ей прежде страстью, за которой стираются, исчезают остатки смущения. Только чистое влечение, щедро испускающее феромоны.

Выставляю щиты так, чтобы ученик даже к двери не приблизился, не спугнул стуком. И тёмная тень Овинии, мелькнувшая на границе восприятия – тоже.

Её мне исцелить не удалось. Не знаю, то ли сил не хватило, то ли наставникам это не было нужно. Сами исцелили – так и тогда, когда и как сочли необходимым.

Но ведь Ноэлию удалось. Правда, у неё была иная аура. Но мой омаа её не обжигает, даже в самые критические моменты. Даже теперь.

И, бесов Раум, не хочу лежать. Хочу доставлять моей женщине всё удовольствие, которое только смогу.

Переворачиваю её, набрасываюсь с жадными поцелуями. Ноэлия стонет разгорячённо. Понятливый попался ученик, разворачивается. Щиты по-прежнему держу.

– Дарсаль! – выдыхает Лия, звуки проникают глубоко в омаа, каким-то странным образом структурируют его, вызывая волну наслаждения.