Слепой царь (СИ)

В тексте несколько раз упоминались мужские имена — Гена или Гера. После второго или даже третьего прочтения, мне показалось, что всё же Гена и Гера — разные люди. Но больше всего меня насторожил тот факт, что этот самый Гена был слеп, и утонул, спасая людей. Бред какой-то. Я примерил ситуацию на себя. Кто-то тонет. И как его найти? В воде звуки распространяются очень специфически. Как впрочем, и над водой. Плывёшь, вроде, к берегу, а оказывается, вдоль. Не, враньё. Нельзя определить направление звука на воде, находясь не близко от утопающего. Может в двух, трёх метрах и можно, но чем дальше, тем сложнее. Хотя общее направление чем дальше, тем точнее услышишь. Поэтому лично я бы даже не рыпнулся. Самому легче на дно пойти, и никого не спасёшь. А тут прям рассказ о героическом слепце. Чушь какая-то.

— А какой адрес на конверте? — Поинтересовался я, когда всё уже обговорили и не по одному разу.

— Царю. — Коротко ответила Алёна.

— Хм! И дошло?

— Как видите, ваше величество.

— Меня не это интересует. Меня интересует, где оно осело? С какой почты попало сюда?

— С какой первоначальной почты, не скажу, не знаю. — Ответила Алёна Игоревна. — А к нам оно попало из Любоградского отделения почты.

— Да, понятно. Но я спрашиваю, как оно туда попало? И почему там решили, что письмо должно попасть сюда? — не отставал я.

— Все письма с непонятными адресами направляются в Любоград. Там академики просматривают письма на предмет возможной опасности, а заодно и уточняют адресата.

— Понял. Спасибо за лекбез. — Поблагодарил я. — Только непонятно, зачем мы, вернее вы, парились над конвертом целый час? Его же в академии уже давно проверили и явно не по одному разу. — Высказался я и задумался.

И было над чем. Письмо не содержало ничего особенного. Никаких сведений, указаний. Но явно намекало на общность слепого Гены и меня. Нет, я на все сто процентов был уверен, что никогда не был Геной, и даже близко не походил на такого. На Геру так же. Общего между нами была лишь слепота. А Гера так вообще выпадал из этой обоймы.

— Скажите, — заговорил я, обращаясь к Николаю Никаноровичу и Алёне. — Вы сумели выявить общую нить текста?

— Точнее. — Попросила Алёна.

— Ну, что общего между мной и этим Геной? Кроме слепоты.

— Слишком мало данных. — Ответил бывший десантник. — Не нахожу ничего общего. Даже слепота сюда никак не клеится. Не понимаю, зачем надо было писать?

— Может почерковедческая экспертиза разъяснит хоть что-нибудь? — С надеждой в голосе, высказал я своё пожелание.

— Вряд ли. Но!.. Кто его знает?.. Всё может быть. — Сказала, как отрезала, Санина.

— Отвечать будем? — Поинтересовался Кожемякин.

— Шутите?! — Подняла бровь Алёна.

— Николай, ты чо? — Засмеялся я. — Куда отвечать? На деревню дедушке?

— Блин. Забыл. — Улыбнулся тот.

— Бывает. — Согласился я, и хлопнул ладонью по столу. — Всё. Коли вопросов больше нет, то пора и честь знать.

Следующие несколько дней я решил посвятить восстановлению своей физической формы. Посещённый мной спортзал, озадачил меня, но не насторожил. Самая обыкновенная утренняя гимнастика показала, что моё физическое состояние в крайне плачевном положении. Уже на половине выполненных упражнений я пыхтел, как паровоз. А к концу вообще свалился на мат и минут десять пытался отдышаться. Матвей, наблюдавший за моими потугами, предложил для начала пешую прогулку. Сказав, что она вполне может заменить утреннюю гимнастику. Обрадованный, я тут же согласился. Вот же дурак… Шило на мыло поменять решил. Но коварства в предложении Матвея не заподозрил. Да и что там каких-то десять километров по периметру цитадели?.. Да ещё по хорошо утрамбованной дорожке?.. Ну, и пошёл. Не побежал, а именно пошёл. Условия Матвей не ставил. Наоборот, настаивал на обычном пешем шаге. Единственная просьба — не останавливаться.

Боже, какой же я всё-таки идиот?! Уже через пару километров в мою черепушку закралось подозрение, а ещё через километр уверенность в подлянке со стороны Матвея. Лучше бы я пыхтел в спортивном зале. Там хоть маты есть, и отлежаться можно. А тут же ещё и условие — не останавливаться. Чёрт бы побрал мою самоуверенность. Ну, а Матвею, обязательно припомню.