Слепой царь (СИ)

— Увы. — так же шёпотом, продолжал разговор Кожемякин. — Ваше величество, в Первограде, рядом с вашей башней стройбатовцами был выстроен подземный склад, куда загнали вашу машину и самолёт.

— Не понял? Это тот?

— Именно.

— Но!.. Ведь он должен был давно развеяться?

— Должен, не обязан. — Криво усмехнулся военный. — Не развеялись ни машина, ни самолёт. Теперь туда отправили и эту находку. И что-то мне подсказывает, что и она не исчезнет.

— Но… Как вам удалось доставить её да ещё с таким боекомплектом?

— Запасные снаряды отправили телегами до железной дороги. Там погрузили на крытые платформы и отправили в Первоград. А саму установку своим ходом перегнали.

— ПО степи? И никто не видел?

— Ночью, и с охраной. Все дали подписку о неразглашении.

— Ну и дела!

Только теперь я понял, почему такая предосторожность. Мне и в голову не пришло проверить состояние того самолёта. Если честно, я вообще забыл про него. Про машину я думал, пока сопляк живой, она будет целёхонькой. Но самолёт не развеялся, не рассыпался на молекулы, как должно было произойти. Это означало, что те, кто создал эти игрушки здесь жив, согласно моим выводам. А иначе, как всё это объяснить?

— Плохие новости, Николай Никанорович, — задумчиво произнёс я. — Очень плохие. Что намереваетесь делать дальше?

— Это ещё не всё. — Ещё тише сказал бывший десантник. — Там же в лесу, совсем недалеко от этой находки, нашли пусковую установку для " точка-У". А в небольшом бункере десять аккуратно упакованных ракет в полной боевой.

— Но!.. Там же для пуска необходимо три системы наведения? Или как оно правильно?..

— Я же говорю, всё в полном комплекте. Только экипажа не хватает.

— А следы?

— Никаких.

— Дьявол. — Выругался я. — И вы перетащили всё это на склад поближе к моей башни?

— Именно так.

— Твою мать… Что там наши дельтапланеристы говорят? Надо обшарить местность основательно. Сверху-то лучше видно.

— Увы. Сверху как раз ничего не видно. Лес.

— Твою же налево… И что делать?

— Не знаю. Я пока что отдал приказ на розыски охотников и егерей, если таковые найдутся среди попавших. Озадачу их поисками непонятных объектов, но заострю их внимание лишь на обнаружении… Вскрывать их мы будем сами.

— Не боишься разглашения?

— Нет. Все будут предупреждены, что если хоть слух пойдёт, расстрел на месте. И не дай бог вскрыть находку. Лично буду жарить на костре. НА медленном костре. — Добавил Кожемякин.

— погано. Ой, как погано. — Сказал я, раздумывая над сложившейся ситуацией.

Вякнул спикерфон.

— Да. — Ответил я, вдавливая кнопку.

— Ваше величество, почта. — Напомнила Алёна.

— Подождёт. — Рявкнул я и хотел было отключится, но секретарь опередила меня.

— Вам лично. Анонимка, похоже.

— Чего? — Я так удивился, что чуть со стула не свалился. — И здесь?!

— Не знаю. Прочесть отсюда, или зайти?

— А ты уже прочла?

— ещё пока нет. Всё запечатано.

— Стоп! — Сказал Николай Никанорович. — Письмо на предмет безопасности проверить надо.

— Я сам проверю. — Успокоил его я. — Давай, заноси, посмотрим, что это ещё за анонимка.

Письмо, как вскоре выяснилось, совершенно безопасное. Во всяком случае мои магические возможности не обнаружили ничего опасного для жизни. После всех обследований решено было вскрыть конверт. Но тут Кожемякин настоял на том, что это сделает он и никто другой.

— На всякий пожарный. — Сказал он, разрезая бумагу своим десантным тесаком.

Ну, насчёт тесака — преувеличение. У Николая Никаноровича был и другой нож. Каким именно он вскрывал конверт, я, честно говоря, не знал. Да и не интересовался.

Осторожно, кончиками пальцев он зацепил листок и, вытащив из конверта, развернул над пепельницей и потряс. Ничего не случилось.

— Ну? — Спросил я. — всё нормально? Можно читать?

— Да. — Ответил Кожемякин, передавая письмо секретарю.

— Кстати, а как письмо попало в цитадель? Да ещё в мою приёмную? — Поинтересовался я, пока эти голубки разбирались с извлечённым листком.

— По почте. — Ответила Алёна.

— А у нас что? Почта уже есть? — Ехидно уточнил я.

— Разумеется. И давно. Вы же сами давали указания по данному вопросу. — Ответила секретарь.

— Ладно, читай давай. А то я сейчас умру от любопытства.

Содержание послания было весьма пространным. Составлявший текст тщательно избегал использования своего полового признака. Хотя Алёна утверждала, что писала несомненно женщина. Кожемякин, изучив почерк, согласился с ней. Я решил всё же после тщательного ознакомления с текстом, попросить Егорова взглянуть на это письмо профессиональным глазом. И ответить на вопросы (если получится, конечно): пол, возраст автора, давность написания текста, обстоятельства написания текста (стресс, состояние аффекта или наркотического опьянения). У него наверняка имеются почерковеды, которые сумеют по наклону и размеру букв, направлению, силе нажима, по размашистости, по характеру написания слов, сделать общую оценку, в конце концов, дать более или менее конкретный портрет писавшего.