Слепой царь (СИ)

— Сколько нужно, столько и можно. — Отпарировала Катя.

Так, быстро говорите, что вас привело ко мне? — Спросил я, не давая разговору вернуться в прежнее русло.

— Меня вызвала Алёна. — Тут же заявила Ёжикова.

— Нет. Это я попросил Алёну вызвать тебя. Помолчи. С тобой мы уже разобрались.

— А мне кажется, что ещё нет. — Возразила катя.

— Да помолчи ты! — Взмолился я. — Дай другим высказаться.

— Я по поводу Милисенты. — Заговорила Сяомин. — Она прибыла в цитадель по твоему приказу. Присутствовала на казни. А теперь осталась в замке. Матвей утверждает, что здесь самое безопасное место.

— А какие настроения там, в Аратте? Не начнётся буза? — Спросил я, немного напряжённо.

— Нет. Там всё под контролем. Ребёнок тоже здесь. Королева не пожелала оставлять девочку там.

— Тогда приготовьте им самое лучшее жильё.

— Уже.

— Что уже? — Не понял я.

— Уже есть. Мы ещё когда она только рожать собралась подготовили на этот случай место во дворце. Так что здесь всё в полном порядке. Если надо охрану под двери поставим. Но я думаю, что этого не понадобится. Цитадель охраняется хорошо.

— Согласен. Лина, что у тебя?

— Да я пришла просить вас освободить Дженни от губернаторства.

— Уже. — Сказал я, вздохнув. — Что-то мне очень муторно на душе. Нет, не от измен каких-то. Их просто не было.

— Вы знаете? — Удивилась Лина.

— Я всё знаю. — Со вздохом ответил я.

— Тогда кто там… — Лина махнула рукой.

— А ты не поняла? — Переспросил я.

— Нет.

Это наш дорогой Рабсул Рустамович попытался создать матрикат. Не сам, разумеется, а под чутким руководством. Да не судьба. Силёнок оказалось маловато.

— Но я же с ней разговаривала? Она меня просила…

— Знаю. — Поморщился я. Разговор мне не нравился. — Это всё шутки Стаховского. Он думал о себе куда лучше, чем был на самом деле. Ладно, девчонки, давайте по домам. Катя, ну, мне с тобой?

— Нет. — Засуетилась Катя. — Я сегодня не могу.

— У неё… — Заговорила китаянка, но я перебил.

— Сяо, не надо. Избавьте меня от лишней информации и ненужных интимных подробностей. Я вас очень прошу, прекратите ссориться.

— А мы не ссоримся. — Начала свои пояснения Катя. — Это мы так дружески общаемся.

— Ладно. Если больше нет вопросов, то я пойду.

— Кто кабинет закроет? — Спросила Сяомин, останавливая меня в дверях.

— Я и закрою. — Устало сказал я, доставая ключи.

Оказавшись у себя, первым делом направился к шкафу, где должна была стоять гитара. Очень хотелось поэкспериментировать. Инструмента на месте не было. Я расстроено вздохнул.

"Что такое не везёт, и как с ним бороться?" — Подумал я, и поискал кресло. Усаживаясь, зацепил гитару, которая стояла здесь же.

— На, экспериментируй. — Вслух произнёс я, беря инструмент в руки.

Для начала провёл правой рукой по струнам сверху вниз. Потом от толстых к тонким. Струны тихо зазвучали. Но сферы перед глазами не появилось. Осторожно тронул первых две струны. Зазвучал какой-то интервал. Не очень приятный. Рискнул щипнуть три струны. Аккорд получился грустный, но приятный.

Вот так, балуясь, попробовал перебирать струны, набрав один аккорд. Это оказалось делом не простым. То струна недожималась, а потому звучала глухо либо вовсе не звучала. То пальцы заплетались, теряя рисунок перебора. Но в конце-концов что-то стало выходить. Не берусь утверждать, что художественное, но вполне себе приятное слуху. И в тот самый момент, когда перебор вышел полным без единой помарки, перед глазами вновь возникла сфера с радугой. Я попробовал мысленно перенести перебор на цветные струны сферы, но картинка получилась малоприятная. Тогда я принялся медленно касаться мыслями-пальцами визуальных струн, соблюдая очерёдность и одновременно соблюдая ритм. Это получалось куда хуже, чем на реальной гитаре. Но рисунок сам принялся подстраиваться под мои команды. А когда запись партитуры закончилась и струны повторили перебор в нужном темпе и ритме, сфера схлопнулась, а я ужаснулся. Кто его знает, что скрывалось за этой игрой?

— Ладно, — проворчал я, поднимаясь с кресла. — Поживём, погледим.

Клик двадцать девятый

Разбудил меня телефон. Не проснувшийся, злой (терпеть не могу, когда меня будят да ещё таким извращённым способом), поплёлся искать это чудовище научного прогресса. Налапывая аппарат, готовил гневную речуху, осмелившемуся разбудить царя.

— Да. — Рявкнул я в трубку, не собираясь выслушивать объяснения. Но, увы. Из наушника раздалось:

— Доброе утро, ваше величество.

Голос был женский, приятный, не знакомый. Орать сразу же расхотелось.

— Сомневаюсь, что оно доброе. — Ответил я, в миг утратив весь запал.

— Не доброе потому, что вас разбудили или что вы наказали невиновного?

— не доброе или доброе будет зависеть от того, какую очередную гадость вы мне сейчас преподнесёте.

— Почему вы решили, что это будет гадость? Может наоборот, хорошие новости?

— От вас ничего хорошего ожидать не приходится. — Буркнул я, и уже собрался положить трубку, как услышал не очень приятную версию своих вчерашних действий.

— Ну почему же? Я сообщаю вам, что вы наконец-то совершили первую ошибку.

— Ой ли?! — Усмехнулся я.