Слепой Циклоп (Не буди лихо)

Александра пожала плечами и опять поморщилась — все еще было больно. Ей показалось, или во взгляде полицейского мелькнуло сочувствие?

— Мы разговаривали. Я уже собиралась уходить, повернулась к двери, когда услышала выстрел.

— Вы сразу поняли, что это выстрел? — темная бровь сыщика, не прижатая черным шелком повязки, задралась вверх под каким-то немыслимым углом, сразу придав его несколько грубоватым чертам что-то мефистофельское.

Александра поняла, за счет чего так получалось — бровь была разделена старым, уже давно поджившим шрамом, который переламывал ее почти пополам. Усилием воли заставив себя собраться с мыслями, графиня заговорила:

— Сразу? Да, конечно. Мой отец был заядлым охотником и имел великолепную коллекцию оружия. Как вы понимаете, он много стрелял.

— И, должно быть, учил вас?

Александра вскинула голову.

— На что вы намекаете, сударь?

— Боже упаси! — Чемесов выставил перед собой руки.

Руки! Для нее всегда были очень важны руки. Ее многому научила Земфира, пока ее цыганский Бог не прибрал бедняжку к себе… Кисти у него были сильные, крупные. А пальцы оказались удивительно длинными, чуткими, с аккуратно обрезанными ногтями. Ей вдруг захотелось взглянуть на линии его ладоней, таившие столь многое. Впрочем, в том, что он был опасен, Александра уже не сомневалась и так. Живя в деревне, она много раз убеждалась, что за мужиковатой грубостью черт подчас скрывались умы воистину величайшие, а уж перед крестьянской хитростью и сметкой спасовал бы любой…

— Да, я умею стрелять. И очень неплохо. Но я не стала бы убивать своего мужа…

— Даже если бы он того стоил? Почему он ударил вас этим вечером?

— Он не… — Александра устало опустилась в кресло. — Я не хочу говорить об этом. Это не имеет отношения…

— Слуги рассказывают, что он бил вас регулярно.

Молодая графиня вся застыла от стыда. Значит, ее унижение ни для кого не было секретом! Теперь о нем знает даже этот медведеподобный полицейский.

— Мне нечего добавить к сказанному, — она выпрямилась и переплела на коленях тонкие пальцы.

Иван задумчиво смотрел на изящную маленькую женщину, сидящую перед ним. Каким скотом надо было быть, чтобы поднять на нее руку! И делать это с удовольствием, день изо дня! Его профессия имела немало неприятных сторон. Например, сейчас ему не хотелось искать и наказывать убийцу графа Орлова. А еще, глядя на его вдову, хрупкую, но такую сильную, он с глухим раздражением думал, что этим самым убийцей вполне могла оказаться она сама. Но тогда… Он оборвал себя. Подобные мысли ослепляли…

— Отдохните теперь, Александра Павловна. С вашего позволения, я навещу вас завтра… То есть уже сегодня ближе к вечеру. Как вы, надеюсь, понимаете, вам не разрешено покидать этот дом до особого моего распоряжения. Еще раз прошу простить меня.

Чемесов откланялся и неуклюже выбрался из комнаты. Он чувствовал себя слишком большим для этих узких дверных проемов и коридоров. Да еще это чертово пальто! Иван вдруг понял, что озноб прошел. Теперь ему было безумно жарко.

* * *

— Ну и как? — спросил доктор, когда они с Чемесовым уже тряслись по оживавшим после ночной летаргии улицам Москвы.

Оба ехали в одном направлении — Иван в следственный департамент, Родионов — в больницу, где его ждали пациенты.

— Что как? — буркнул Чемесов и раздраженно оттянул вечно тесный воротник рубашки.

— Что сказала графиня?

— Почти ничего. Ты осмотрел ее, как я просил?

— Да. Хотя она была категорически против. Смирилась только когда поняла, что ты и так все знаешь.

— Ну?

— Огромный синяк на левом бедре. На плечах кроме того следа, что я заметил, еще несколько отметин. Ну и так по мелочи… Жаль, что сукин сын уже мертв. Некому в морду заехать. А есть такое очень нечеловеколюбивое желание, — невесело хмыкнув, ответил доктор и откинулся на спинку сиденья, придерживая на коленях съезжающий саквояж с медицинскими принадлежностями.

— Может, она изменяла ему?

— Ты следователь. Тебе и карты в руки. Кстати, что ты-то о ней думаешь?

— Она могла убить. Ей было за что. У нее хватило бы на это решимости и силы воли…

— И все?

— А что?

— Ты не сказал еще кое о чем существенном.

— О чем это?

— Она красива.

* * *

Иван, все больше мрачнея, читал доклады, переданные ему из полиции. М-да. Картинка вырисовывалась впечатляющая.

Родители Анны Павловны Орловой, урожденной Румянцевой, умерли, когда той едва исполнилось восемнадцать. Сначала мать, потом спустя всего лишь полгода отец. Траур и сразу свадьба с графом Орловым… Он был старше ее более чем на двадцать пять лет… И богаче несравнимо. По сути, только благодаря этому замужеству брат и сестра не оказались разорены совершенно. Так. Завещание. Все движимое и недвижимое… Та-ак. Титул… По причине отсутствия наследника… Понятно.

Граф Орлов оставил все свои деньги не жене, которую ежедневно избивал, а брату, которого видел всего несколько раз за последние годы, потому что тот предпочитал безвыездно проживать в деревне под Воронежем в семейном поместье. Ему же переходил и титул… Знала ли графиня об этом? А если бы знала, остался бы ее муж жив или нет?