Слепой Циклоп (Не буди лихо)

— У меня вообще хорошая память на людей, — пояснил потом «шляпник», — а с моей работой просто неизбежно будешь смотреть именно на лицо — идет выбранная клиентом модель или нет. Несомненно, это тот самый господин. «Пирожок» очень подходит к его типу лица.

Чемесов был более чем доволен. Анна тоже не задумываясь опознала в Орлове человека, который участвовал в похищении графини. То же подтвердил и Игнатов…

— Ну что же, Игорь Викентьевич! Все не так хорошо, как вы надеялись!

Орлов лишь ухмыльнулся.

— Но и не так хорошо, как хотелось бы вам. Так, мелочевка. И потом, поскольку ваша зазноба в нетях, так с доказательством похищения возникнут бо-ольшие проблемы.

Чемесов не мог сдержаться — улыбка сама собой растягивала его губы, сверкала во взгляде. Орлов недоверчиво всматривался в его счастливое лицо, а потом резко выдохнул.

— Так она нашлась… Я мог бы догадаться! Только напрасно вы сияете, как начищенный чайник! Да, увез я ее без согласия, но это собственно и все. За предложение руки и сердца еще никто в тюрьму не садился!

— Весьма своеобразный способ сватовства вы выбрали, голубчик. Сразу тянет на три статьи — похищение, шантаж и попытка изнасилования, которое не удалось лишь по счастливой случайности. А что касается остального… Зачем вам понадобилось убивать Наташу Петренко? Девчонка все для вас узнала, а вы…

— Фу, как топорно! Я никогда и в глаза не видел никакой Наташи!

— Тогда откуда вам стало известно о содержании завещания Николая Станиславовича?

— Не помню. Кажется, этот щенок, братец госпожи графини, говорил что-то такое…

— Глупо попадаться на такой смешной лжи. Ни Александра, ни Михаил ничего не знали о сути этого завещания.

— Врут. Под дверью мог подслушать кто угодно!

— Это-то конечно! Вот только вопрос — откуда вы знаете, что подслушивали именно под дверью? Разговор ведь мог идти и в саду. Да и вообще, почему вы уверены, что об этом говорилось вслух?

— Я отказываюсь вступать с вами в подобные словесные игры!

— Действительно, господин Орлов, поиграли и будет! Уведите его, на сегодня довольно.

Впервые за долгое время Иван уходил со службы столь рано. По дороге к дому Юрия Родионова он еще зашел в цветочный магазин и взял огромный букет цветов для роженицы. Потом подумал и купил еще один, составленный из великолепных темно-красных роз, а потом, оплатив его доставку, быстро набросал несколько слов на своей карточке и велел отослать все это некоей мадам Эмме Латур. Ему хотелось подарить цветы и Александре, но ничто в огромном цветочном магазине, похожем на сад Эдема, не казалось Чемесову достойным ее — лилии были слишком холодными, розы излишне помпезными, а царственные орхидеи вычурными.

Так ни на что и не решившись, Иван забрал букет, предназначенный Агате Генриховне, и вышел. Родионов встретил его с распростертыми объятиями.

— Ванюша! У меня дочь! Ты представляешь?!

— Поздравляю, дружище. Как себя чувствуют твои дамы?

— Спят. Но скоро проснутся и запросят есть.

— Ты что — на хозяйстве?

— Нет, что ты! Ни один мужчина не справится с этим возом. Марьяша только что ушла. Как там Александра Павловна? Прости, что не смог прийти, но сам понимаешь…

— Все в порядке. Сильная простуда, но, к счастью, похоже, без осложнений.

— Остальное… тоже в порядке? Этот негодяй не обидел ее?

— Нет, не успел.

Родионов прочувствованно похлопал Ивана по плечу и повел в гостиную.

— Я, собственно, ненадолго. Обещал Александре Павловне узнать, как у вас дела, и сегодня же вечером рассказать. А перед этим еще домой забежать надо.

— Постой, постой! Так я тебя и отпустил!

Только после того как Иван полюбовался крохотной новорожденной дочуркой Юрия и Агаты Родионовых и выразил в полной мере свои восторги, ему было позволено покинуть их. Он схватил первого же извозчика, торопил его всю дорогу до своего дома, потом попросил подождать, для чего пришлось пообещать малому хорошие чаевые, торопливо поднявшись к себе, сменил рубашку и побрился. Предвкушая чудесный вечер в обществе Александры, уже через полчаса он звонил у дверей особняка Орловых. Однако встретили его более чем холодно. Перемену он почувствовал, едва вошел в комнату Александры. Объяснение не заставило себя ждать.

— Сегодня у меня был господин Зельдин. Он хотел обсудить со мной некоторые вопросы и поистине шокировал меня, — графиня холодно взглянула на Ивана. — Господин Чемесов, я хотела бы знать, как вы посмели отдать дневник моей матери в чужие руки? И кто позволил вам самому взять его, не спросив на то моего разрешения? Вы… Вы прочитали его?

— Да. Но Александра Павловна…

— Как вам не стыдно! Я не позволю ни вам, ни кому-либо другому копаться в делах моей семьи, тем более что они никак не касаются вашего расследования. Господин Зельдин не согласился отдать дневник мне. Значит, вам самому придется исправлять сделанное. Сегодня к вечеру мамина тетрадь должна быть возвращена.

— Информация, содержащаяся в нем, может помочь Борису Антоновичу добиться…

— Я больше не задерживаю вас, господин Чемесов.

— Да поймите же…