Слепой. Волчанский крест

– В метро?

– Ну да, представьте себе, в метро! Решил, понимаете ли, время сэкономить, воспользовался общественным транспортом. Чтоб я еще раз. Но это отдельная история. Так вот, в метро народ так и гудит: про перестрелку в «Эдеме» слыхали? не слыхали? Да как же! Жуть! Море крови, груды трупов. А теперь и вы о том же. Ну, разнесли вдребезги ювелирный магазин. Тоже мне, событие! По-моему, давно пора. Этот «Эдем» – то еще местечко. Помните, как возле него «шестисотый» спалили?

Ирина Андронова негромко кашлянула в кулак. Она это помнила. Как горела машина, она не видела, зато видела обугленный остов, довольно долго торчавший прямо напротив входа в дорогой ювелирный магазин как своеобразный памятник столичному модус вивенди. Особую выразительность данному монументу придавал мусор, набросанный в выгоревший дотла салон прохожими, – пакетики из-под чипсов, обертки от шоколадок, банановая кожура и прочие прелести.

Говорить об этом Ирина не стала. В данный момент она просто ждала своей очереди, давая генералу ввести своего подчиненного в курс дела, а подчиненному – выразить испытываемое им по этому поводу неудовольствие. Сегодня ей было что сказать; только одного она никак не могла понять: какое отношение имеет так называемый «волчанский крест» к перестрелке в «Эдеме»?

– Судя по всему, – вторя ее мыслям, продолжал Сиверов, – там произошла самая обыкновенная бандитская разборка. Не понимаю, какое отношение это радостное событие имеет к нам, особенно к Ирине Константиновне. Это ведь даже не антикварная лавка.

– Возможно, ты все поймешь, если дашь мне сказать хотя бы пару слов, – саркастически заметил Федор Филиппович. Он внимательно посмотрел на Глеба, словно ожидая возражений, но тот предпочел смолчать. – К тому же, – удовлетворенно кивнув, продолжал генерал, – информация, полученная от старушек в метро и даже от диктора столичного телевидения, вряд ли полнее той, которой располагаю я.

– Будем надеяться, – бодро, с оптимизмом произнес неугомонный Сиверов.

Федор Филиппович только вздохнул.

– Итак, – снова заговорил он, – на месте происшествия обнаружено восемь трупов и трое раненых, из которых один скончался в больнице.

– Ого, – с уважением произнес Сиверов. – Хорошо порезвились ребятки!

– И не говори, – согласился Потапчук. – Между прочим, тот, который умер на больничной койке, был ранен не пулей, не осколком и не ножом, а. чем бы ты думал? Кулаком! Один из покойников тоже был убит ударом кулака в лицо.

– Ничего себе, – сказал Глеб. – Так даже я не умею. Это ж какая силища должна быть у человека!

– Неимоверная, – кивнув, подтвердил Федор Филиппович. – Из обладателя этой силищи патологоанатомы извлекли восемнадцать пуль – как пистолетных, выпущенных из разных стволов, так и автоматных. Сам он, впрочем, тоже отбивался не одними кулаками. Стрелял из маузера – старого, десятизарядного, времен Первой мировой и Гражданской.

– С ума сойти, – искренне сказал Сиверов. – «С-девяносто шесть»?

– Ум-гу. Модель шестнадцатого года.

– Елки-палки! Кто ему позволил так обращаться с антиквариатом?

– Это только присказка, – обнадежил генерал. – Братва, с которой воевал этот чудо-богатырь, судя по всему, крышевала «Эдем» и прибыла туда по приглашению персонала. Зачем – спросить, увы, не у кого. Заведующий, он же главный эксперт, убит, охранник, который дежурил в тот день, тоже убит, а младший продавец хоть и невредим, но, похоже, слегка тронулся умом на почве пережитого. Во всяком случае, ментам, которые навещали его в Кащенко, ничего не удалось добиться. Похоже на то, что умники из «Эдема» пытались грубо кинуть клиента, который показался им стопроцентным лохом, и наскочили на неприятный сюрприз. Клиент приехал не один, на улице его дожидались двое приятелей, и, когда в магазин прибыла братва и там начали ломать мебель, эти самые приятели подоспели с тыла. У одного из них был «ТТ», а у другого – обрез трехлинейки образца 1891 года.

– Ой-ей-ей, – сказал Сиверов. – Они что, Музей Революции ограбили?

– В глубинке по чердакам да сараям еще и не такое можно найти, – возразил генерал. – Главное, что пользоваться этими раритетами они умели отменно.

– В глубинке? – мгновенно ухватился за ключевое слово Глеб.

– В самой что ни на есть. Северный Урал. Но об этом позже. Позволь, я для начала изложу все по порядку, тут есть кое-какие любопытные моменты, в которых не мешало бы разобраться. Словом, судя по всему, первым в магазин вошел этот богатырь, обладатель смертоносного кулака и старинного маузера. На его трупе обнаружили паспорт. Так вот, фамилия этого человека была Сохатый.

– Хм, – сказал Сиверов. – Нарочно он, что ли, ее поменял? Удивительное соответствие формы и содержания!