Слепые чувства

И вот опять этот лабиринт… Зачем Поэт вообще построил его на территории особняка? Исключительно для эстетической красоты, или всё-таки этот мыслитель прошлого осознанно решил оставить для Масок место, где они могут тайно сговариваться друг с другом? Так или иначе, лабиринт уже ни раз использовали как для отдыха, так и для переговоров, так что рассуждать о мотивах Поэта бессмысленно. Тем более, эта фигура, что взяла на себя бразды правления после падения Старого Мира, была по настоящему легендарной. Он, словно Сальвадор Дали, ловко мешал правдивые факты в своей биографии с мифами и откровенным бредом, отчего тысячи лет спустя разобраться в его истинной истории стало попросту невозможно.

Ваня сидел на всё той же скамейке, а воспоминания о том, что произошло на ней, вызывали у него печаль и тоску. Он корил себя за то, что даже не спросил имени у той девушки и теперь она, это солнце, что внезапно выглянуло среди тяжёлых туч, навсегда останется для него безликой маской с семёркой на лбу. А могут ли диктаторы так тосковать по человеку, которому лишь раз взглянули в глаза? Нет… Ваня не диктатор… Эта любовь, что разбила его сердце на маленькие осколки, помогает ему оставаться человеком. Седьмая всегда будет приходит в часы таких порывов, она возьмёт его за руку и своим светло-голубым взглядом погасит огонь на его душе…

Неожиданно из-за поворота вынырнула Мария – вечно быстрым шагом, всегда занятая генеральша буквально подлетела к Ване и вытянулась по струнке.

– Садись, – сказал он, двигаясь на край скамейки, – как говорили у нас, в Детской Эпохе – в ногах правды нет.

– Так точно, – она села рядом с Ваней, но по своей натуре девушка так и не смогла усидеть спокойно, постоянно ёрзая и вертясь во все стороны на протяжении всего разговора, – ситуация, следующая: Андрей бесследно исчез, но амулет по-прежнему у нас.

– Это я и сам понял, – парень показал на пластырь под своим правым глазом, куда попала капля раскаленного металла.

– Он может быть где угодно на этой или на той стороне портала, так что шанс отыскать его у нас появится только если этот парень снова решит повидаться с нами лично. На этот случай мы усилим охрану и вновь создадим группы захвата.

– Не стоит. Женя наверняка заподозрит что-то неладное, когда начнётся вся эта ненужная беготня. А если она узнает, что мы упустили Андрея, – в памяти Вани всплыла его наглая и бестактная пощёчина, – то нам всем придется очень несладко…

– Тогда какие будут приказы?

– Женя должна оставаться на нашей стороне до самого конца. Найдите двойника Андрея и закуйте его в цепи. Сделайте так, чтобы на камерах было невозможно разглядеть его лицо. Конечно, всё раскроется если Женя решит сходить в подвал, поэтому мы должны продолжать не пускать её туда ни под каким предлогом.

– Но мы же не сможем скрывать побег Андрея бесконечно. Рано или поздно война закончится, и она потребует свою заслуженную награду.

– Благо города важнее одного человека, – протянул Ваня, отводя свой взгляд от Марии и смотря на небо, – Пока действуем по плану, а как только мятеж будет подавлен – убейте её.

– Есть, – в голосе Марии не проскочило ни единой эмоции. Она поднялась со своего места и удалилась, сказав напоследок, – нас уже ждут в зале собраний.

Ещё одно заседание… Какое уже по счёту за эти сутки? Но ведь он сам взвалил на себя эту тяжёлую ношу президентства во время войны. Кто говорил, что это будет легко? Ваня поднялся со скамейки и направился к выходу из лабиринта. На протяжение всего пути он размышлял над тем, что в его деле необходимо найти золотую середину между диктатором и ленивым самодуром, но балансировать этом на тонком канате, рискуя каждую секунду свалиться в одну из крайностей, очень не просто…

Ваня поправил галстук, толкнул тяжёлую дверь и оглядел знакомые лица: Егор – верховный главнокомандующий и начальник полиции в одном лице, Мария – настоящий мастер по поиску и работе с информацией, Виктор Мельник – человек, в руках которого находятся всё производство и промышленность города, и Женя – лучший воин поневоле.

– Прошу прощения за опоздание, – сказал Ваня, усаживаясь во главе стола, – давайте сразу к делу. Егор, Мария, будьте добры…

Они тут же поняли, что именно от них требуется, и нехотя положили перед собой свои детонаторы. Женя с недоумением, но не меняя своего постоянно злого взгляда, посмотрел на Ваню в ожидании ответов.

– Ты верно послужила нам, – пояснил президент, – и я хочу отплатить искренностью на твою искренность. Мы не можем отпустить вас с Андреем, пока идёт эта проклятая война, но можем сделать послабления. Пульты Егора и Марии отключены, остался лишь мой. Тебе всё так же нельзя видеться с пленником, но теперь по первому запросу ты можешь получить доступ к камерам.

– Не жди, что за это я упаду к тебе в ноги, – с глубоким презрением в голосе ответила она, – по факту то ведь ничего не изменилось – я по прежнему твоя рабыня.