Слепые чувства

– Сколько раз тебе повторять… – начал было Ваня, но взглянув на собравшихся он понял, что выяснения эти щекотливые отношений при всех не стоит, – не важно, давайте перейдём к более важным вопросам. Как продвигается подготовка к наступлению и как настроение в стане противника?

– С объединением полиции и армии дело пойдёт намного быстрее, – взял слово Егор, – мы разделимся на три группы, ударим с севера, юга и западной стены так, чтобы встретиться у портала. Возьмём основные силы мятежников, которые сосредоточены у центра города в кольцо и отрежем путь им на ту сторону.

– Что же касается настроения повстанцев, – продолжила Мария, – выяснить это будет гораздо сложнее, чем в прошлый раз. Разведке удалось завербовать всего пару шпиков, и то из числа рядовых солдат. Офицеры и ветераны ЗОА – это настоящие фанатики, готовые убивать за идеи Роберта, и, в отличие от начала восстания, им уже действительно нечего терять. Они давно похоронили всех своих родных и близких, хотя на деле те живы и находятся в заключении, но разве нам поверят? В общем, пока мне удалось выяснить лишь то, что внезапное подкрепление – это та самая семнадцатая дивизия, сгинувшая в песках.

Егор вздрогнул от этих слов и посмотрел на Марию взглядом, требующим немедленных объяснений. Она ответила:

– Я сама не знаю, что это за чудеса такие, но в истинности этого утверждения можно не сомневаться. Опять же, самое логичное объяснение – «игра» и помощь других групп. Мы ведь не знаем, какие способности есть у других игроков.

– Займемся этим, когда разберёмся с Петей. А пока – все свободны. Встретимся через пару часов, обсудим детали наступления. Подготовьте список важных объектов, через которые пойдут линии атаки.

Все присутствующие поднялись с мест и пошли по своим делам, но Женя продолжала сидеть на своём месте, смотря на Ваню странным взглядом. Когда зал опустел, и они остались наедине, он встал со своего места и, борясь мыслями, которые пробуждал её гневный взгляд, подошел к ней.

– Что опять? – спросил Ваня, стараясь смотреть ей в лоб, а не в глаза, – я могу ещё раз извиниться за… тот случай, если тебе не хватило той тысячи раз.

– О нет, – ответила она с неприкрытым сарказмом и злобой, – я поступила недостойно и забыла своё место. Вы ещё мягко обошлись со своей рабыней.

– Ты. Не. Рабыня, – чеканя каждое слово, будто вбивая их себе и ей в голову, сказал Ваня, – у тебя есть свобода воли, которую я, между прочем, значительно расширил.

– Расширил?! – Женя вскочила со своего места и оказалась буквально в полуметре от Вани. Теперь избегать её жгучего взгляда было невозможно, – да ты буквально взял меня в свои руки, избавившись от ненужных посредников. Теперь я твоя и только твоя игрушка!

Ваня хотел возразить, но не смог вымолвить ни единого слова в ответ. Горячее дыхание едва не срывающийся на крик девушки обжигало его лицо, а её огненный взгляд парализовал всё тело до кончиков пальцев.

– Именно, – продолжала Женя, уже не сдерживая себя, – для тебя я всего лишь бесчувственная игрушка! Тебе плевать на мои переживания и проблемы, плевать, что на той стороне портала умирают последние дорогие для меня люди, плевать на то, что я НЕ ХОЧУ быть живым оружием и убивать ради твоих эфемерных принципов… Но ради брата я готова пойти даже на это! А теперь, – она сделал шаг и оказалась почти вплотную к Ване, её голос вдруг стал тихим, но те горячие нотки, с которыми девушка говорила до этого, всё ещё были отчётливо различимы, – давай перейдём к тому, для чего ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сосредоточил всю власть надо мной в своих руках, – Женя слегка наклонилась вперёд и прошептала ему на самое ухо, – я знаю, ты ведь хочешь этого.

Одним движением рук она откинула в стороны полы своего расстегнутого генеральского кителя, пальцами подцепила ткань своей белой рубашки между второй и третьей пуговицами и с силой, которую многократно усилила её ярость, дернула ими в разные стороны. Маленькие железные пуговицы со звоном разлетелись по всей комнате, а одна из них ударила Ваню в левую щёку. Тем временем Женя ловко скинула с себя китель и рубашку без пуговиц, оставшись перед Ваней лишь в одном белом лифчике. Он понимал, что не должен смотреть туда, что должен решительно и бесповоротно взять ситуацию под свой контроль, что в любой момент сюда со срочным донесением может зайти Егор или Мария, и тогда его репутации придёт конец… Но горячий и полный ненависти взгляд Жени будто сковал его цепями и вставил ему кляп в рот. Лишь иногда, повинуясь неведомому инстинкту, взгляд парня, в поисках спасение от её пронзающего взора, спускался на пару десятков сантиметров вниз… Или инстинкт был лишь оправданием его тайных желаний?