Слепые души (СИ)

 Я не сдавалась. Не знаю, откуда у меня было умение биться мечом: мои руки как будто знали это всегда. Внезапно страшная боль в пояснице подкосила меня, хотя удара туда я не получала; по торжествующему смеху Якушева я поняла, что это был его козырь в рукаве...

 – Зря ты тогда не стала долечиваться, дорогая Настя! Ты пожалела денег за мои сеансы... Следовало тогда раскошелиться, потому что сейчас это тебе гораздо дороже обойдётся. У тебя есть слабое место, твоя ахиллесова пята, и она сослужит тебе плохую службу!

 Господи... На всё воля Твоя. Не покинь меня, дай мне сил сделать это. Он занёс надо мной меч, а я не могу разогнуться. Помоги мне, Господи!

 Внезапно боль опустила, и в самую последнюю секунду я ушла от его меча. Удар, предназначавшийся мне, был такой силы, что клинок глубоко вонзился в пол, и Якушев не сразу смог его вытащить. Этого мне было достаточно, чтобы одним точным ударом снести ему голову. Его тело, тем не менее, продолжало двигаться, ища меня на ощупь, а откатившаяся к стене голова жутким голосом крикнула:

 – Тебе не убить меня!

 – Это мы ещё посмотрим, – сказала я.

 С отделённой от туловища головой он был уже не так силён, и я, взяв его голову за волосы, подняла её и заглянула в её красные глаза.

 – Убить тебя я вряд ли смогу, но вот изгнать тебя можно.

 На меня смотрели добрые глаза доктора Андрея Фёдоровича, полные слёз.

 – Я любил тебя, Настя, – сказал он чуть слышно. – А ты не дала мне шанса... За что ты так со мной?

 Поверите ли, но это чуть не сработало. Хоть в моей руке и был меч, но в груди у меня было сердце женщины, которое можно было тронуть, сыграв на нужных струнках, а он это умел как никто другой. Цепляясь за соломинку, пытаясь использовать свой последний шанс, он подобрался к моему сердцу очень, очень близко... Но растопить его всё же не смог.

 – Ты убил моего отца, – сказала я, проглотив солёный ком в горле. – И Алю. И ты мучаешь многих людей. Думаешь, я поверю в то, что ты способен любить? Не смеши меня.

 – Имей хотя бы милосердие, – глухо прошептала голова. – Ведь это твоё главное качество... Добей меня. Ещё один удар – и мне конец.

 – Э, нет, – усмехнулась я. – Я на эту уловку не куплюсь. От второго удара ты, пожалуй, встанешь, и все мои усилия пойдут прахом. Я лучше сделаю вот что.

 Положив голову на пол, я осенила её крестом и сказала:

 – Именем Господа нашего, изыди, враг, из этого дома и из этого мира, и возвращайся к себе ни с чем! Назад дороги тебе больше нет!

 Глаза Якушева вылезли из орбит, рот оскалился, всё его лицо почернело и вздулось, исказившись до неузнаваемости, но он ещё цеплялся за этот мир, сверля меня взглядом выпученных глаз.

 – Не в твоей власти изгонять меня, – прохрипел он.

 – Ошибаешься, это в её власти, – прозвучал у меня за плечом повелительный и спокойный голос. – Ибо в устах её имя Господне.

 Вздувшись ещё больше, голова прорычала:

 – Я ещё вернусь...

 – Это вряд ли, – сказала я.

 Бах! – голова лопнула, рассыпавшись светящимися брызгами, которые через мгновение растаяли без следа. Спустя секунду то же самое стало и с телом, и от Якушева в этом мире ничего не осталось.

 Только теперь я почувствовала, что изнемогаю от ран, и осела на пол. Всё тело ужасно саднило, голова плыла, меня подташнивало. Опираясь на меч, я всё-таки встала и побрела к выходу.

 Меня встретил дождь, и я подставила ему лицо, чтобы он как следует меня умыл. Сквозь тучи проглянуло солнце, и над городом встала высокая и яркая радуга. Я нажала на рукоятке меча кнопку, и он раскрылся над моей головой зонтиком.

 * * *

 Копьё вонзается Кувеяшу в глаз и выходит из его затылка. С диким высоким криком он валится кверху брюхом на горячие камни и корчится, а потом его голова лопается и рассыпается светящимися брызгами, следом обугливается всё его тело, превращаясь в скелет, который тоже недолго держится и распадается прахом. Стоя на берегу реки из кипящей лавы, я думаю: уничтожить-то я его уничтожила, но как мне теперь выбраться на поверхность? Или я должна погибнуть вместе с ним, сгорев в этом пекле?

 – Господи, – тихонько зову я – громко кричать я просто не могу от пышущего вокруг меня жара. – Не оставь меня здесь...

 Дышать всё труднее и труднее, голова плывёт, и мне кажется, что даже моя кровь вскипает. Ослабев от жара, я опускаюсь на горячий камень...

Глава 24

 Когда я прихожу в себя, надо мной снова сияет чистое небо, а дышу я прекрасным и свежим, нектарно-сладким воздухом. Подо мной ковёр из мягкой травы, шелковисто скользящей между моих пальцев, а надо мной звучит ласковый голос:

 – Поднимайся, Анастасия, и посмотри на свою победу.

 Ещё не открыв глаз, я бормочу:

 – Не моя эта победа, но Господа.

 – Вставай, – говорит голос, и в нём слышится улыбка. – Ты должна увидеть тех, ради кого совершила это.