Слепые и прозревшие. Книга первая

Половицы заскрипели. Девчонки, держась за руки, приковыляли за ним в комнату и теперь сонно смотрели по сторонам. Коля вывел их в сени, к умывальнику, сполоснул мордашки, протер мокрой тряпочкой запыленные ножки, взял под мышки и перенес на кровать.

Очутившись на подушках, обе блаженно заулыбались. Коля стянул с них платья, прикрыл одеялом и подвернул край матраса валиком – для безопасности.

Мама с бабой Катей на кухне все разбирали сумки и мешки. А на столе там стояло что-то, прикрытое полотенцем, вкусно пахнущее. Выудив из-под полотенца две оладушки, Коля понес их в комнату, но сестренки уже крепко спали. Пришлось съесть самому.

С наслаждением жуя, он рассматривал картинки и фотографии на стенах. Картинки были выцветшие, потертые, из старых журналов: цветы, осенние пейзажи, красавицы в старинных платьях.

В углу висела икона. На ней бородатый дед с посохом. А рядом с этой иконой маленький деревянный прямоугольничек, совсем темный, с облупившейся и почерневшей краской, смутно обрисовывавшей женскую фигуру под покрывалом.

Фотографий было мало. Был беленький серьезный мальчик в матроске. Была девочка в школьной форме с бантом на стриженых волосах.

А еще была большая фотография целого восьмого класса Красавинской восьмилетней школы. И там наконец Коля узнал маму со светлой косичкой и только тогда догадался, что девочка с бантиком – это тоже мама. Да и мальчик в матроске – батюшки! – и это мама.

А на другой стене висела очень старая фотография под стеклом с трещинкой. Стекло было пыльное. Коля стер ладонью пыль, стараясь не порезаться о трещину, и всмотрелся.

На стуле сидел мужчина с очень широкими плечами, темноволосый, темноусый, красивый, как все умные и добрые русские мужики. Рядом стояла щупленькая женщина в косыночке и держалась за широкое плечо мужчины. Дедушка и бабушка.

Окинув взглядом фотографии, Коля вдруг понял, что это все, что есть. Весь семейный альбом на стене.

А у них с матерью что? Колины детсадовские и школьные фотографии. И девчонки этой зимой в первый раз сфотографировались со своей группой.

А какими они были в три месяца, когда он выплясывал с ними по комнате? Забыл. И не вспомнить.

И, уже возвращаясь к матери на кухню, Коля подумал: «Вот зарабатывать начну – куплю фотоаппарат!».

Мама с бабой Катей уже сидели за столом и держали друг друга за руки. Обе оглянулись на его шаги:

– Ой, – спохватилась мама, – там бы девчонок-то уложить…

– Спят, – коротко отозвался Коля. Он вдруг понял, что так сильно устал, что рот тяжело открыть.

Баба Катя опять запричитала:

– Ну сынок, ну голубчик! Утешеньице-то материно! Весь в деда! Аннушка-то Михална была за ним как за каменной спиной.

И Коля даже про себя не улыбнулся этой «каменной спине», вспомнив, как беспомощно и доверчиво держалась молодая женщина на фотографии за плечо мужа.

Запах печали быстро выветрился из дома. Пахло теперь густыми сытными кашами, щавелевыми щами и цветами, которые девчонки тащили со всех лужаек и раскидывали по всем углам. А ступенька крыльца уже не плакала, а весело взвизгивала, как пес при виде хозяина.

Каждый день приносил новый подарок.

На первое же утро в деревне Колей был открыт целый сарай сокровищ: ящики столярных инструментов, гвоздей, шурупов, шайбочек, гаечек – все заботливо ухоженное, укрытое от пыли и сырости. А еще штабеля досочек, реечек и брусков. А в глубине на стенке – даже дух захватило! – велосипед.

Своего велосипеда у Коли не было никогда. Зато был хороший друг Серега, и у него в первом классе был «Орленок», потом – «Школьник», теперь – «Спорт». Серега не жмот, Коле дает кататься сколько влезет. Даже сказал Коле однажды:

– Ты больше меня с велосипедом возишься. Я только ездить умею, а ты как хозяин.

Но все это, конечно, только слова.

А вот теперь свой, наследный, хоть и старый, но вполне надежный.

Коля вытащил его на свет божий, обтер ветошкой – здесь же, на гвоздике, висела – крутанул колеса.

«Надо бы подкачать» – а вот и насос в углу на полке. «Надо бы смазать» – а вот и масленка тут же, рядышком. Как будто сам дед Николай под руку подложил.

Велосипед наполнил жизнь множеством интересных приключений.

Сделав поутру все необходимое – воды натаскать, огородик полить, подвинтить, что на глаза попадет, – Коля выкатывал из сарая велосипед. Заботливым глазом осматривал все суставчики, подкачивал шины и кивал маме: «Поехал».

Она с улыбкой протягивала ему кошелек и наказывала:

– Значит, хлеба, сахару подкупишь, крупки, какая будет, масла подсолнечного бутылку. Ну, может, еще чего к чаю выкинут.

Коля вешал на плечо рюкзачок и лихо вскакивал в седло. Девчонки стояли рядом, дожидаясь этого момента, чтобы замахать чумазыми ладошками, и махали, пока он не скрывался за поворотом.

А виден он был долго, потому что сначала ехал мимо бабы Кати и окликал ее через забор:

– Баба Катя, каких тебе гостинцев привезти?

Старушка с трудом распрямляла круглую спину и неизменно всплескивала черными земляными руками:

– Да о-ой! Да Колюшка! Да я уж и не знаю…

– Ты говорила, у тебя соль кончается. Купить? И мыла у тебя последний кусок.