Слепые тоже видят

В этот момент я всей своей могучей силой ощущаю самку, еще теплую после своего любовника, готовую встретить ненавистного мужа. Она его проклинает, своего капитана-дальнобойщика! Наставляет ему рога с радостью, эта муза любви другого самца. Она мечтает о смерти! Чтоб ему утонуть в океанских глубинах, покрыться кораллами вместо хризантем! Ей видится, как его перепиливает рыба-пила (циркулярная). Как оголодавшие морские моллюски грызут ему глаза и уши. Настолько она его ненавидит! Если не верите, сходите в суд: там такие гражданские дела разбираются — заслушаетесь!

Если бы вы видели, с какой алчностью она произнесла «О да, конечно!», когда я спросил, согласна ли она помочь следствию. Святая Катерина, как она вспыхнула, как заблестели ее глаза! Вся ненависть выплеснулась наружу — даже у меня мурашки побежали!

— Спасибо, — говорю я, — а теперь, великолепная Грета, ответьте мне, положа руку на сердце: ваш муж — честный человек?

Подождите смеяться, друзья мои! Все зависит от этого вопроса, если хотите знать. Он представляет собой как бы перелом в игре. Поясню, поскольку, как всегда, вы не очень просекаете ситуацию: Грета ненавидит своего козла! Она ему желает тысячу бед. Но если она, несмотря ни на что, ответит мне, что он чист как стеклышко, значит, так и есть на самом деле. Ибо женщина, питая такую нескрываемую ненависть, не может заблуждаться или покрывать капитана. И в этом случае мне останется лишь прийти к шефу и подать в отставку.

— Муж? — заводится она. — Мерзавец! Старая каналья! Хороший моряк, но бесчестный человек. Он сбежал из Норвегии, потому что был замешан, очевидно, в каких-то крупных аферах! Он…

Остальное не имеет значения.

Продолжение подчас может ослабить выразительность начала фразы. Стремление усилить часто приводит к анемии всей выражаемой мысли. В некоторых случаях чем ты короче, тем красноречивей. Вспоминаю случай с одним господином, который в силу своей профессии тоже далеко не молчун, поскольку он адвокат. Я спросил у него, что он думает по поводу только что победившей лауреатки конкурса «Весь Париж». Он сделал широкий, как бы бессильный жест и выразился так: «Стерва!»

И больше ничего. Одно слово! Стерва! Емко и понятно. После этого можно переходить к другой теме разговора.

Итак, мы ухватились за нужный конец (троса). Благодаря моему чуткому обонянию, попросту нюху, расследование пошло со скоростью сто узлов в час.

— Торжествуешь? — замечает Берю. — Нашел бриллиант в коровьем навозе?

— Что-то вроде этого, Ваше Величество.

Я вновь обращаюсь к Грете:

— Если Моргофлик негодяй, то как же получилось, что его наняли в такую уважаемую компанию?

— О, у него большая поддержка.

— Какого плана?

— Политического! Со стороны неонацистов! Организация очень влиятельная и гораздо более сильная, чем думают простые граждане. У них повсюду свои представительства, филиалы. Секретные финансовые фонды. Шпионы…

Неонацисты, я правильно расслышал? Значит, дым крематория Треблинки еще не рассеялся?

— Ах, вот как, — говорю я, — понимаю…

Я, друзья мои, и правда теперь все хорошо понимаю.

Во всяком случае, что касается кражи камня. С применением мощных средств и людских сил. Срочное убийство Штайгера. (Вполне возможно, он также был членом партии.) Все требует больших затрат!

Моя энергия прет через край, как в синхрофазотроне, с точки зрения эколога. Меня так пришпорили, вдохновили!

— Скажите-ка, Грета, приходится ли вам ездить в порт встречать мужа, когда он возвращается из плавания?

Она с раздражением пожимает плечами.

— Не просто приходится — обязана! Он требует, чтобы я была на причале и бежала первой сразу после таможенников, как только спустят трап. Вилли гордится мной. Обожает обнимать меня перед всей командой.

— Я его очень хорошо понимаю, — говорю я многозначительно, чтобы сделать первый шаг к сближению с этой мышкой, поскольку, если мой план не сработает, то… Во всяком случае, идея хлеба не просит!

Она отвечает на мой проникновенный взгляд. Да, вот вам доказательство, что лучше быть ювелиром-надомником, чем командиром эсминца! Ух, эта Грета — форменная кастрюлька с молоком на плите.

— То есть вы хотите сказать, что этой ночью поедете его встречать в порт?

— Мне должны позвонить, как только судно начнет подходить к пирсу.

Я нежно беру даму за руку.

— Грета, — неровно дышу я, — хотите, мы станем друзьями детства? Вернее, подругами?

Глава (последовательно) восемнадцатая

В бременской ночи Матиас похож на горящую свечку. Его огненно-рыжые волосы собирают в пучок лунный свет, скупой, конечно, но вполне достаточный, чтобы зажечь венчик вокруг головы нашего несравненного принца из криминалистической лаборатории Парижа.

Мы приветливо машем ему рукой, в ответ он машет нам еще приветливей. Он украдкой смеется, глядя на нашу процессию, направляющуюся к кораблю, который заканчивает швартовку.