Слесарь 4

Дома поужинали вдвоем, теперь уже молча, и, улучив момент, подлил в чайник Рутении солидную порцию снадобья сонного, она последнее время спала плохо, и сама попивала на ночь расслабляющий чай. Тут выбор был небольшой, или усыпить ее, или глушить и вязать, вставив кляп в рот. Большой такой процент вероятности, что задохнется она и грех будет на моей совести, чего мне совсем не хотелось. Посмотрел, как она выпила пару чашек, сразу юркнул в кровать, чтобы подруга просигналила мерзнущим на улице бедолагам, уже зевая изо всех сил. Уснула она через пару минут, глубоко и крепко, хорошо, что я превысил норму, сказанную мне соседкой всего в три раза.

Эффективное оказалось средство.

Теперь пришло время лихорадочной деятельности, я оделся во все темное, принес из моей комнаты оба тюка, стараясь ступать помягче, чтобы не мешать спать соседям.

Но, все же одной соседке помешал, скромница-аптекарша выглянула в коридор, стыдливо прикрывая грудь рукой:

— Торк, ты уезжаешь?

— Да, надо мне съездить на побережье.

— Сейчас? Ночью?

— Да, милая, сейчас, утром мы должны быть на берегу, — такой диалог, по-моему, предшествовал моему проникновению в комнату скромницы и превращению девушки в женщину. В другое время я не отказался бы и помог лишиться девственности своей хорошей подруге, как я понимал ее призывно горящие глаза и одну только сорочку, надетую на тело. Но, время поджимало и с таким вопросом за пятнадцать минут не управишься, быть первым у хорошей, молоденькой девушки — это дело ответственное и требует опытного мужчину и, минимум, пару часов времени. Ко мне через час придет мой приятель-писарь, может и не один, а я еще должен забрать лошадь на конюшне, нагрузить ее тюками и быть готовым сразу резко стартовать. Через полчаса, если он рискнет прочитать в Караулке или у себя дома письмо, поймет, что за бомба попала к нему в руки и ломанется в дом к Директору. Через час во все стороны поскачут посыльные и еще через полчаса город будет наглухо перекрыт и Стражей, и Гвардией. Может, конечно, барон и не станет поднимать большой шум, а будет ждать появления иностранных наемников, чтобы провести грамотный захват и все спокойно узнать у них. Но, я написал, что без меня нападения на его дом, всего скорее, не будет и сто процентов, барон прикажет первым делом отыскать меня. И допросить, без особой благодарности, вполне такое может быть. Поэтому, надо мне быть уже за городом, удирая в неизвестном направлении. Если погоня и будет, по факелам я ее сразу увижу издалека и успею спрятаться. Тогда планы придется менять и удирать лесными тропинками в сторону границы.

На самом деле, на конверте написано — передать лично в руки Господину Директору Стражи, и писарь должен дождаться утра, чтобы взломать при бароне сургучовые печати, которыми я густо облепил конверт. Надеюсь, что ему хватит воли и выдержки, потерпеть до утра и лично доставить домой послание.

Поэтому я многообещающе поцеловал крошку аптекаршу в губы и закрыл ее дверь.

Как всегда, совершенно нет времени на личную жизнь. Когда надо срочно спасать свою, пусть и не единственную.

Тюки с добром я занес в комнату моей подруги, продолжавшей крепко спать, сложил их на полу у входа, забрал огрызок свечи и с ним вышел из дома через заставленный всяким хламом коридор, чтобы в темноте не зацепиться за какое-нибудь барахло и не разбудить весь дом. это мне сейчас совсем ни к чему.

Поспешил в трактир, еще работающий, но заходить в него не стал, сразу отправился на конюшню, где и получил готовую лошадь с торбой зерна.

— Приеду вечером, рассчитаюсь с хозяином, — пообещал я конюху, не собираясь, конечно, больше никогда появляться в столичном городе Иворе. И вывел сонную лошадку за повод, так и ведя ее до садика перед домом, где привязал ее покрепче, насыпал немного земна в торбочку и подвесил ей на морду, чтобы она не переживала, пока меня не будет несколько минут.

Хорошо, что подошел к дому сильно заранее, копыта лошадки достаточно громко цокали по попадающимся на дороге булыжникам, а я не хотел, чтобы мой приятель писарь понял, что я куда то тороплюсь смыться. Мало ли какие мысли придут ему в голову, что такой разговорчивый свидетель и ему пригодится и он захватит с собой пару стражников. Поэтому я зашел обратно в комнату, скинул верхнюю куртку и остался в одной рубахе, как будто встал только что из постели, присел у окна и принялся поджидать своего знакомого, держа рядом горящий огарок свечи.

Часы на ближней церкви пробили одиннадцать, я распахнул ставни и, выставив свечу в сторону от себя, сразу увидел знакомое лицо стражника, уже стоявшего рядом с окном. Пунктуальный он человек, так ведь писарь, к такому быстро приучают на службе.

— Слежку снимают в десять часов, вроде, или около того, точно не знаю, поэтому не стал рисковать и на одиннадцать тебя позвал, — объяснил я такое позднее время встречи шепотом.

— Понимаю. Кто за тобой следит в бане? От Крона? — сразу перешел к интересующим его вопросам приятель.