Слеза ангела

Судороги и следующее за ними беспамятство участились. Чтобы прислуга – к тому времени в замке со мной осталось всего трое: водитель Жульен, кухарка, имени которой я не знал, и старая экономка мадам Клотильда – не видели, во что я превращаюсь в минуты слабости, на ночь я всегда запирал дверь своей комнаты на ключ. Видимо, той ночью приступ начался раньше, чем я успел принять меры предосторожности, потому что, когда я пришел в себя, надо мной сияли звезды. Голова кружилась, но не так, как это обычно случается после припадка, а как от дорогого вина, и телу, привыкшему к постоянной боли, было так легко, будто за спиной выросли крылья.

Девушку я заметил уже потом: рыжие волосы, тонкая кожа, запрокинутое к ночному небу лицо и рана на шее. Вокруг раны – запекшаяся кровь. Вот они – мои крылья. Судьбу не обманешь. Можно противиться, сколько угодно убеждать себя в нормальности, но естество рано или поздно возьмет свое, найдет лекарство и противоядие.

Крыльев, дарованных рыжей незнакомкой, мне хватило на два месяца. Я по-прежнему не мог находиться на солнце, но в остальном чувствовал себя нормальным человеком.

– Вижу, месье Арману лучше? – Верная Клотильда первой заметила произошедшие во мне перемены и, я в этом уверен, догадалась об их причинах. Большую часть жизни она провела в замке и кое-что знала о родовом проклятии.

Наверное, я бы ее убил, но во взгляде экономки не было ни осуждения, ни отвращения, лишь тревога за меня.

– Ты права, мне намного лучше, – моя улыбка была ужасна, болезнь уже давно превратила меня в чудовище, но Клотильда лишь деловито кивнула.

– Месье, я приготовлю вам бульон и рассчитаю кухарку.

Я так и не понял, о ком она заботилась больше в тот момент: о моей безопасности или о жизни глупой курицы, имени которой я даже не знал. По большому счету, мне было все равно. Тогда я еще не ведал, что крылья – это не навсегда, что теперь чужая жизнь – это и моя жизнь тоже.

Я приспособился. Говорят, человек ко всему привыкает, а вампир и подавно. Найти верных людей оказалось не так уж сложно. Болезнь даровала мне дар прозрения – маленький бонус взамен отнятого здоровья. Теперь я мог видеть собеседника насквозь, чувствовать его самые потаенные мысли. Я даже был в силах влиять на ход его мыслей.

Водителя пришлось уволить, но очень скоро ему нашлась куда более достойная замена. Сын Клотильды Пьер был верен мне как собака, почитая меня чуть ли не как божество. Меня, выродка и изгоя… Пьер стал посредником между мной и внешним миром, он подыскивал мне крылья.