Слеза Бога

Ашурбанипал ходил по просторным покоям, как ходит пленный лев по клетке в царском зверинце. Но сейчас в нем с трудом можно было узнать ассирийского царя. Еще недавно могучий, полный сил и воли, он казался старым и больным. Лицо его было бледно, выкрашенная хной борода висела клочьями, темные глаза потухли, вместо воли и силы в них светилось отчаяние. Царь заламывал руки, как брошенная женщина, и восклицал полным скорби голосом:

– Богам и людям, живым и мертвым делал я только добро! Богатые жертвы приносил я в храмы великих богов – Ашшура и Эа, Иштар и Шамаша, Энлиля и Дамкины. И вавилонского бога Бэла-Мардука не забывал я почтить своими дарами. Строил я новые города, копал новые каналы, чтобы подданные мои не знали нужды и голода. Почему же боги покинули меня? Почему они наслали на мою душу болезнь, и горе, и сердечную скорбь? Почему не прекращается смута в стране Аккад? Почему те, кого я приближал к себе, те, кого осыпал своими милостями, ополчились на меня? Почему те, кто приносил мне клятвы верности, изменили своему слову? В горе и печали провожу я свои дни, и смерть моя не за горами! Боги, за что мне это? Я чту вас, как положено благочестивому мужу, – не оставьте же и вы меня в этот страшный час! Да увижу я свет надежды! Да вернется ко мне счастье!

– Доколе ты будешь стенать и плакать, владыка? – обратился к нему Шамш-уд-Карам, последний из военачальников, сохранивший верность своему царю. – Вытри свои слезы, заглуши свои стоны, надень боевые доспехи и возьми в руки меч своих отцов! Вражеские полчища приближаются к столице – но Ниневия окружена мощными стенами, воины твои сильны и многочисленны, в кладовых твоих обильные запасы. Мы выстоим перед любым врагом, соберем силы и сокрушим нечестивых! Боги не оставят нас своей милостью!

– Я слышу твои слова, – ответил ему Ашурбанипал. – И благодарен тебе за верность, но чувствую, что боги отвернулись от нас. Слишком долго солнце светило на нашем небосклоне, слишком долго наше оружие было победоносным. Боги капризны, как женщины, сердце их переменчиво, они не хотят долго даровать счастье одному…

– Боги любят победителей! – оборвал его жалобы военачальник. – Будь таким, как прежде! Будь великим царем, победителем воинов, завоевателем стран! Возьми в руки меч, выйди к своему войску, пусть солдаты увидят своего прежнего владыку!

– Ты прав, мой верный Шамш-уд-Карам! – Ашурбанипал хлопнул в ладоши, и тут же вбежали два черных невольника, послушно вытянулись у дверей.

– Принесите мне боевые доспехи, – приказал им царь. – Принесите мне меч моего отца! Умастите мою бороду благовониями, облачите меня, как подобает облачаться великому царю перед великим сражением!

Через час на дворцовый балкон вышел прежний Ашурбанипал – могучий воин и великий государь.

Площадь перед дворцом была заполнена солдатами. Меченосцы и копейщики, лучники и пращники стояли под ослепительным солнцем полдня, ожидая, что скажет им царь.

Ашурбанипал обвел свою армию властным взглядом и проговорил могучим, зычным голосом:

– Верные мои солдаты! Вы шли под моими знаменами в далекие страны – и эти страны покорно ложились к нашим ногам. Все были покорны нам, все платили дань: Элам и Сирия, Урарту и Манну, Ликия и Халдея. Все страны, все народы трепетали перед мощью ассирийского оружия. Даже гордый египетский фараон склонял перед нами голову, просил нашей помощи, нашего снисхождения. Увы, времена изменились. Те, кто платил нам дань, посмели поднять на нас руку. Те, кто клялся нам в верности, изменили своему слову. – Царь перевел дыхание, и голос его снова взлетел над площадью: – Но мы не отступим, мы вернем себе былую славу! Изменники горько пожалеют о своем вероломстве, мятежники сложат перед нами свое оружие! Боги наших отцов вернут нам свое расположение! Боги любят сильных – а мы сильны! Боги любят верных – а мы верны им, верны священным заветам наших отцов! Я – Ашурбанипал, царь ваш, верну прежнюю славу Ассирии!

– Слава царю! – крикнул рослый копейщик, и сотни голосов подхватили за ним:

– Слава царю!

– Теперь, славные мои воины, разойдитесь по стенам великой Ниневии, займите места на ее башнях и бастионах. Скоро враг появится под ее стенами, но мы будем готовы. Пусть каждый лучник держит свой лук натянутым, пусть каждый пращник приготовит камни и снаряды для своей пращи, пусть каждый копейщик и меченосец будет настороже! Пусть глаза ваши будут зоркими, а руки могучими! Враг не сломит нашу силу, не ворвется на улицы великой Ниневии!

И снова по площади пронеслись дружные крики:

– Слава царю, слава великому Ашурбанипалу!

Командиры отрядов выкрикивали отрывистые команды, и воины один за другим покидали площадь.

– Ты сказал хорошую речь, повелитель! – почтительно проговорил Шамш-уд-Карам, выходя из тени. – Твои солдаты услышали ее и преисполнились веры в победу. И я услышал твою речь, услышал прежнего великого царя.

– Хорошо бы, чтобы боги тоже услышали мои слова, – ответил Ашурбанипал и ушел с балкона.

Большой и могучий город Ниневия. Мощные стены окружают ее двойным рядом, высокие зубцы башен возвышаются над ними. А еще с трех сторон вокруг этих стен вырыты глубокие рвы, с четвертой же стороны протекает полноводная река Хуцур.

Вавилонский царь Навуходоносор выехал на обширную равнину во главе своего войска и увидел впереди стены Ниневии. Рядом с ним на белом коне гарцевал его союзник, мидийский царь Киаксар. Царей окружала свита придворных и военачальников, позади двигались вавилонские и мидийские войска. Восточнее, поднимая над равниной облака пыли, мчались нескончаемой вереницей скифские всадники.

– Вот она, Ниневия, город крови, логово львов! – проговорил Навуходоносор, приподнимаясь в стременах. – Нелегко нам будет одолеть эти стены, нелегко будет сломать шею гордого ассирийского льва! Но сделать это нужно: пока стоит Ниневия, ни Вавилон, ни Мидия не будут свободны.

– Ты говоришь правду, царь! – отвечал ему мидийский повелитель. – Нелегко будет одолеть эти стены, но за ними нас ждет огромная добыча. Несметные сокровища собрали ассирийские цари в своем городе – и все это достанется нам…

– Не забывай о скифах! – поморщился Навуходоносор. – Эти варвары, как всегда, потребуют себе самое лучшее.

– Но ты знаешь, царь, варвары хороши тем, что их легко обмануть. Варвары любят все яркое и блестящее, и им неведома поговорка: не все то золото, что блестит…

– Подожди, царь! – отвечал мидянину Навуходоносор. – Мы с тобой делим шкуру неубитого льва. Прежде мы должны подумать о том, как нам сокрушить логово этого льва, Ниневию.

Вавилонский царь повернулся к своим военачальникам и проговорил:

– Вы видите перед собой средоточие зла, столицу ассирийцев. Вы видите ее стены, ее укрепления. Как нам следует поступить, чтобы сокрушить Ниневию?

– Я считаю, – начал первым старый халдейский генерал Адад-ишкун, – я считаю, что нам следует сосредоточить наши силы и нанести главный удар на северо-восточной части укреплений. Эта часть Ниневии соседствует с холмами, и стены там наиболее уязвимы.

– Я слышу тебя, – сдержанно кивнул Навуходоносор. – Есть ли у кого-то другие предложения?

– Дозволь сказать и мне, государь! – проговорил старец, с трудом державшийся в седле.

Навуходоносор почтительно поклонился ему:

– Говори, Энну-Иддин! Ты – святой человек, твоими устами говорит сам господин наш, Бэл-Мардук – поэтому мы все слушаем тебя, как слушали бы самого бога!

– Я всего лишь старый жрец, – отвечал царю Энну-Иддин. – Но мне случалось бывать в Ниневии. Высокие стены окружают ее, сильные воины сторожат ее ворота. Ниневия – логово львов, могучий колосс, кажется, что его трудно сокрушить. Но у этого колосса глиняные ноги…

– О чем ты говоришь, мудрый старец? – спросил Навуходоносор, поскольку жрец замолчал, о чем-то думая. – Что ты называешь глиняными ногами Ниневии?

– Высокие стены окружают Ниневию, – повторил старец. – Мало этого: с трех сторон выкопаны глубокие рвы. Но с четвертой стороны протекает полноводная река Хуцур. Ассирийцы считают ее неприступной, и с этой стороны стены не так высоки, и обороняют их не так надежно. Хуцур – полноводная река… весной, когда тают льды в северных горах, но сейчас ее воды стоят не так высоко. Если мы подойдем к городу с юго-востока и захватим плотины, мы сможем отвести воды Хуцура в каналы и рвы, русло реки обнажится, и мы сможем по нему ворваться в город. Только прежде нужно начать штурм с другой стороны, с северо-востока, как и предлагал тебе опытный в боях Адад-ишкун. Ассирийцы будут отбивать этот штурм и не заметят наших приготовлений.

– Ты, как всегда, поражаешь меня своей мудростью, Энну-Иддин! И правда, твоими устами говорит сам господин наш Бэл-Мардук! Твой план хорош, и именно так мы поступим! Ты, Адад-ишкун, возьми полк халдейских меченосцев и начни штурм северо-восточных укреплений. Бар-лахун с отрядом лучников и копейщиков захватит плотины – там не должно быть большого гарнизона. Возьми с собой сильных нубийских рабов – пусть они под твоим присмотром перекроют плотины и отведут воды Хуцура. А большая часть наших войск и войска наших союзников будут наготове, и как только русло реки обнажится – они пойдут по речному дну и ворвутся в Ниневию.

Ашурбанипал следил за ходом сражения с самой высокой башни.

Он видел, как вавилоняне подтаскивают к стене тараны, как они ритмично бьют в стену окованными медью бревнами. Сверху атакующих поливали горячей смолой, обстреливали из луков и пращей. Вавилоняне падали, но на их место приходили другие, прикрываясь щитами и плетенными из тростника циновками.

Ассирийцы сделали вылазку, чтобы уничтожить вражеские стенобитные орудия, – но как только отряд меченосцев вышел из ворот, на него налетела скифская конница, таившаяся в глубоком овраге, и меченосцам пришлось отступить, понеся большие потери.

Скоро в стене возник большой пролом, и в него тут же хлынули вражеские солдаты.

Но сразу за проломом на них обрушилась ассирийская пехота. Здесь, в узком пространстве за стенами, непобедимая скифская конница не могла развернуться, и ассирийцы отбили атаку, и тут же тысячи рабов принялись заделывать пролом.

– Атака отбита! Они не смогут прорваться здесь, государь! – проговорил, поднявшись на башню, верный Шамш-уд-Карам. – У нас хватит людей, чтобы остановить их.

Военачальник был покрыт пылью и кровью и тяжело дышал.

– Ты сказал, что они не смогут пробиться здесь? – спросил Ашурбанипал. – Значит, где-то в другом месте смогут? Скажи, верный друг, что тебя беспокоит?

– Меня беспокоит, что я вижу под стенами слишком мало врагов, – ответил воин.

– Странно! Обычно мы беспокоимся, когда врагов слишком много…

– Ты не понял меня, государь. Навуходоносор привел с собой вавилонское войско, и мидян Киаксара, и скифов. Это должна быть огромная армия, но я ее не вижу. Я боюсь, что вавилоняне задумали какую-то хитрость.

– Может быть, остальные просто выжидают? – предположил Ашурбанипал.

– Посмотри, царь! – воскликнул вдруг Шамш-уд-Карам. – Посмотри на реку!

Ашурбанипал отвел взгляд от пролома в стене и взглянул на Хуцур. Река на глазах мелела, словно какой-то великан выпил ее воду.

– Хуцур мелеет, как он не мелел даже в самую сильную засуху… – беспокойно проговорил военачальник и вдруг схватился за голову: – Что происходит? Я знал, что вавилоняне что-то задумали! Они захватили плотины и отвели воды реки! Скорее, к речным воротам!

Он бросился прочь с башни, даже не испросив разрешения царя, вскочил на коня, на ходу раздавая приказы, и поскакал по узким городским улицам туда, где река Хуцур входила за городские стены.

Но было уже поздно.

Ашурбанипал, к которому вернулась было надежда, в ужасе смотрел, как по обнажившемуся дну реки в город мчатся непобедимая скифская конница и закованные в медь отряды мидян. Защитники речных ворот продержались недолго, и скоро на улицах Ниневии началась кровавая вакханалия.

Ашурбанипал, царь Ассирии, недавно еще владыка мира, понял, что часы его сочтены, жизнь его кончена, он обречен.

Ему оставалось только одно: умереть достойно, не дать варваром надругаться над ним и его близкими.

Он вошел в просторные покои, где недавно принимал царей и послов отдаленных стран, взял алебастровый сосуд с драгоценным душистым маслом и вылил это масло на парчовые занавеси и обивку трона. Затем снял со стены пылающий факел и поднес его к промасленной парче.

Ткань вспыхнула, пламя перекинулось с нее на кипарисовые стропила, и вскоре церемониальные покои пылали.

Ашурбанипал воззвал к богам и бросился в огонь.

Скоро весь царский дворец был охвачен пламенем. Но и на улицах Ниневии творился настоящий ад. Скифы и мидяне убивали всех подряд – мужчин и женщин, стариков и детей. Улицы были завалены трупами, в канавах вместо воды текла кровь. Вырвалась наружу ненависть, веками копившаяся против надменных ассирийцев, властителей мира, и их логова Ниневии.

На плоской крыше неподалеку от речных ворот стоял худой, изможденный старик в изодранном, покрытом пылью рубище – пленный иудей, много лет назад пригнанный в Ниневию вместе с тысячами своих соотечественников.

– Горе городу кровей! – говорил он, наблюдая за кровавой расправой. – Весь он полон гнусного обмана и преступлений, грабежа и разбоя! Жестокое хлопанье бича и скрип колес, ржание коня и грохот стремительно мчащейся колесницы. Несется конница, ярко сверкает меч… тысячи убитых, и грудами лежат трупы на твоих улицах. Всюду трупы, о трупы спотыкаются ноги идущих. Это наступила расплата за многие блудодеяния твои, Ниневия, красивая лицом распутница, искусная в волшбе и чародействе. Блудодейством своим поражала ты народы, волшебством своим покупала племена, но вот он наступил, день расплаты!

И еще один человек наблюдал за побоищем с холма неподалеку от городских стен – Навуходоносор, царь Вавилона.

Он стоял в окружении своих военачальников, которые рвались вперед, как почуявшие кровь гончие.

– Подождите, – говорил им царь, – пусть всю кровавую работу сделают за нас варвары – скифы и мидяне. Для них ассирийцы – старые враги, ненавистное племя, Ниневия – вражеский город, жителей которого следует безжалостно истребить. Для нас же ассирийцы – братья: мы говорим на одном языке, молимся одним богам. Если мы примем участие в резне, боги могут разгневаться. Нет, мы немного выждем, а когда резня утихнет, мы войдем в город и возьмем свою часть добычи.

Когда вавилонские отряды вошли в город, резня на улицах Ниневии уже сама собой утихала, как утихает буря, насытившись разрушениями. Скифы и мидяне утолили жажду крови, утолили давнюю ненависть к ассирийцам и вспомнили, что куда важнее завладеть своей частью несметных сокровищ ассирийской столицы. И теперь бородатые степные кочевники и гордые мидийские воины ходили по улицам огромного города, отыскивая богатые дома, обшаривали их в поисках золота и серебра. Если им удавалось застать хозяев дома – их подвергали страшным мучениям, чтобы выпытать, где спрятаны деньги.

Не найдя сокровищ, варвары от злости поджигали дома – и вскоре в разных концах Ниневии полыхали пожары. Со всех сторон доносились вопли раненых и искалеченных ассирийцев, из дыма и пламени выскакивали косматые скифы, похожие на демонов ада.

Навуходоносор ехал по уцелевшим улицам во главе отряда отборной конницы. Он направлялся к царскому дворцу, ибо знал, что именно там находятся главные сокровища Ашурбанипала.

Однако, когда они выехали на дворцовую площадь, величественное здание уже догорало.

– Это не страшно, – проговорил один из приближенных вавилонского царя. – Я знаю, где Ашурбанипал хранил свою казну: в подвалах западного крыла.

– Отправляйся туда с доверенными людьми, – приказал ему Навуходоносор. – Возьми человек пятьдесят, с конями. Вынесите столько золота, сколько сможете. Но только смотрите – не попадитесь по дороге скифам или мидянам, наши доблестные союзники не должны знать, что мы их опередили.

– Слушаю и повинуюсь, повелитель! – вельможа низко поклонился. – Мы вывезем золото в кувшинах из-под вина, никто ничего не заподозрит.

Отобранные воины отправились за сокровищами, а Навуходоносор с оставшимся отрядом отправился к воротам Иштар.

Там, на расчищенной от обломков и трупов площади, его уже ждали мидийский царь Киаксар и главные вожди скифов.

– Приветствую вас, мои друзья! – воскликнул Навуходоносор, подъезжая к союзникам. – Великую победу одержали мы сегодня! Наши потомки навсегда запомнят этот день, день, когда была сокрушена Ниневия, город зла, город крови! Много лет ассирийцы притесняли и грабили все племена и народы, и вот сегодня они получили воздаяние за все свои злые дела!

– Вы, вавилоняне, как всегда, пришли последними! – раздраженно проговорил мидийский царь.

– Тем самым вам досталась самая большая честь! – возразил Навуходоносор. – Кроме того, не забывайте, что это мы придумали отвести воды реки и ворваться в город по ее руслу. В противном случае осада города затянулась бы на долгие дни, может быть, даже на месяцы. А еще вы первыми вошли в город и вам досталась большая часть сокровищ…

– Добыча не так велика, как мы рассчитывали, – вступил в разговор один из скифских вождей.

– Так ищите лучше, – вавилонский царь пожал плечами. – Мы завтра же уйдем из Ниневии, а вы можете перерыть ее по камешку. Здесь должны быть несметные сокровища. Ассирийцы хитры, они хорошо спрятали свое золото.

– Мы его найдем! – проговорил скиф. – Но кстати о сокровищах: мы договаривались, что в благодарность за помощь ты отдашь нам священный камень, кровь бога. Пришло время выполнить это обещание.

– Я никогда не отказываюсь от своих обещаний, дорогой друг! – Навуходоносор поспешил успокоить скифа. – Но ты же понимаешь, что я не взял с собой святыню. Я не хотел подвергать ее опасностям военного похода. Она хранится в Вавилоне, в его главном святилище – Эсагиле. Приглашаю вас, великие вожди скифского племени, в свой город. Там я устрою для вас великий пир, достойный вашей доблести, и передам вам священный камень, Звезду Вавилона.

– Мы приедем, как только завершим здесь свои дела. Жди нас не позднее полнолуния.