Слеза дьявола

Ни он, ни она не решались убрать руки. Тогда он накрыл их рукопожатие сверху левой ладонью.

— Как там ваши дети? — спросила она. — Напомните мне, какие смешные прозвища вы им дали.

— Мистер и мисс Ху.

— Да, точно! Вы с ними разговаривали?

— Они в порядке. — Он с неохотой разжал руку.

Она тоже не хотела убирать свою? Или ему только показалось?

— Как я полагаю, вам понадобится мой отчет? — спросил он, вспомнив, сколько бумаг требовала прокурорская служба, чтобы подготовить дело для передачи в суд. Целые горы. Но Паркера это не раздражало. В конце концов, именно документы, те же бумаги, были делом всей его жизни.

— Да, он будет нужен, — ответила Лукас, — но с этим можно не торопиться.

— Сдам его в понедельник. В эти выходные мне нужно закончить одну работу.

— С документом или просто по дому?

— Если под работой по дому вы подразумеваете молоток и гвозди, то нет, — рассмеялся он. — Это не мое. Могу приготовить еду, но с инструментами предпочитаю не связываться. Нет. Изучаю одно письмо на предмет подлинности. Предполагается, что его автором был Томас Джефферсон. Антиквар из Нью-Йорка заказал мне экспертизу.

— И оно подлинное?

— Чутье подсказывает, что да. Но нужно провести еще несколько тестов. О, кстати… — Он достал из кармана и отдал ей пистолет.

На Лукас теперь была юбка, и, стало быть, никакой кобуры у лодыжки для запасного оружия. Поэтому она просто сунула пистолет в бардачок на панели приборов. Паркер же снова имел возможность вглядеться в ее профиль.

«Что может заставить такую женщину завидовать мне?» — снова задался он мысленным вопросом.

Что ж, иногда головоломки сами наводили на правильный ответ, когда приходило время.

А бывало, что правильного ответа так никогда и не удавалось найти. И, по убеждению Паркера Кинкейда, если такое случалось, то, значит, сама судьба не хотела этого.

— Эй, а что вы делаете завтра вечером? — спросил он вдруг, решившись. — Не хотите попробовать ужин, приготовленный одиноким мужчиной из пригорода?

Она колебалась. Хотя при этом ни один мускул не дрогнул на лице. Казалось, она даже дышать перестала. Он тоже не шевелился и просто стоял с чуть заметной улыбкой на губах, с какой обычно дожидался от детей признания, кто из них стащил печенье из буфета или разбил лампочку.

Под конец она тоже улыбнулась, но он сразу распознал фальшивку — каменную улыбку под стать ее глазам. И сразу понял, каким будет ответ.

— Прошу меня извинить, — сказала она очень формальным тоном. — Но у меня есть планы на этот вечер. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Это означало «никогда». В «Руководстве для отца-одиночки» Паркера Кинкейда присутствовала целая глава, посвященная умению отказывать в мягкой форме.

— Конечно, — кивнул он, стараясь как можно лучше скрыть свое огорчение. — В другой раз.

— Где ваша машина? — спросила Лукас. — Могу вас подбросить.

— Нет, не надо. Она здесь, рядом.

Паркер еще раз пожал ей руку, справившись с желанием обнять на прощание.

— Спокойной ночи, — сказала она.

Он кивнул в ответ.

По пути к своей машине он оглянулся и увидел, что она машет ему рукой. Это был странный жест, потому что она не только не улыбалась — на ее лице вообще отсутствовали какие-либо эмоции.

И тогда до Паркера дошло. Она вовсе не махала ему вслед, а просто ладонью стирала конденсат с лобового стекла, даже не глядя в его сторону. Очистив стекло, Маргарет Лукас включила передачу и умчалась прочь в темноту улицы.

По дороге домой, ведя машину по тихим, покрытым слоем снега улицам, Паркер сделал остановку у круглосуточного заведения «Севен-илевен», где выпил чашку черного кофе, подкрепился яичницей с ветчиной и круассаном, а потом снял через банкомат немного денег. Когда он вошел в дверь своего дома, то обнаружил миссис Каванаг спящей на диванчике в гостиной.

Разбудив ее, он всучил ей двойную оплату, хотя она и пыталась спорить, и проводил к выходу, а потом, стоя на крыльце, пронаблюдал, как она, осторожно ступая по свежему снежному покрову, пересекла улицу и скрылась внутри своего дома.

Детей сон сморил в его постели, куда они забрались, потому что у него в спальне стоял телевизор и видеомагнитофон. Экран светился ярко-синим цветом — косвенное доказательство, что они смотрели какой-то фильм. Он с ужасом подумал, подо что именно заснули его ребятишки, ведь в его коллекции хранилось немало жестоких триллеров и фантастических фильмов совсем им не по возрасту. Но, достав из магнитофона кассету, убедился, что это был всего-навсего «Король Лев». Тоже, впрочем, раздражитель — посмотрев его впервые, Робби возненавидел гиен, — но по крайней мере там почти отсутствовали сцены насилия, а конец был счастливым.

Сказать, что Паркер устал, значило не сказать ничего. Он был переутомлен до крайности, но все равно понимал — спать ему лучше лечь примерно через час.