Слеза океана

И кто, вообще, сказал, что она сможет родить?

В Москве, в полубреду, она слышала обрывки разговора доктора, который пытался остановить маточное кровотечение. Он отчетливо сказал:

– Испортили девку.

О своих страхах Ирина ничего не говорила Виктору, не было нужды. А если он будет настаивать на ребенке, что тогда? Во всем признаться? Её вины тут не было. Его коллеги постарались на славу. Будь они все прокляты….

Все эти мысли Ирина прокручивала в голове, занимаясь уборкой дома. Она с удвоенной силой терла полы, точно они могли подсказать правильное решение.

Ей необходимо избавиться от политической статьи. Во что бы то ни стало. Дальше будет проще.

И единственным человеком, кто может избавить её от этой чертовой статьи, был, конечно, Виктор.

Но пойдет ли он на это?

Здесь не стоял вопрос о моральной стороне дела, о морали вообще трудно говорить в лагерях, здесь следует говорить о выживании. Ирина тоже стремилась выжить, и кто посмеет её за это осудить?

Ирина приняла решение, но легче от этого не стало.

Ударили морозы, температура воздуха опустилась ниже отметки в сорок градусов. Бехтерев спешил домой. Он теперь редко когда задерживался в конторе. Все недоделанные за день дела он спокойно оставлял на следующий день. Его волновало совсем другое. Он не мог понять, что происходит с Ириной. Она и раньше не была особо разговорчивой, а теперь и вовсе молчала, поддерживала разговор и только. Это его беспокоило. Уж не заболела ли она?

Отчасти и разговор о ребенке он завел, чтобы вывести Ирину из ступора, в котором она оказалась. Ребенок отвлечет её от грустных дум, научит снова улыбаться.

– Как прошёл рабочий день? – спросила она, помогая скинуть шинель.

– Без происшествий. Вторая неделя спокойная. Это радует.

Губы Ирины дрогнули. Они вместе поужинали, и Виктор попросил Ирину почитать Тургенева. В последнее время Витя предпочитал не сам читать, а слушать Ирину. Его завораживал тихий голос девушки, он невольно расслаблялся и представлял себя неким дворянином, барином, коротавший зимний вечер с дамой сердце. Мыслишки, конечно, крамольные, но кто о них узнает?

Ирина дочитала очередную главу «Дворянского гнезда» и вместо того, чтобы начать новую спросила:

– Витя, а помнишь, ты мне рассказывал про девушку, кажется, её зовут Наташей? Она заболела, у неё тяжелая форма туберкулеза, и её отправили в больницу.

– Да, что-то припоминаю. А почему ты о ней вспомнила? – Виктор поправил плед на ногах, которым заботливо его укрыла Ирина.

– Сколько ей лет? – вопросом на вопрос ответила она.

– Девятнадцать или двадцать, точно не помню. Вы, наверное, ровесницы.

Ирина прикусила губу.

– И как она себя чувствует?

– Плохо. У неё обострение. Есть основания думать, что она не выкарабкается. А почему тебя она заинтересовала? К чему этот разговор?

– Говоришь, мы с ней одного возраста…. Я так и предполагала, – Ирина отложила книгу в сторону и села к Виктору на диван. – Витя, Витенька, я.… Витя, я не должна так говорить и не должна об этом думать! Но я не могу! Понимаешь, не могу! У меня эта мысль не выходит из головы! Наверное, я дрянь, последняя скотина, но я не могу об этом не думать!..

– Ирка, что случилось?! – испугался Бехтерев. В глазах девушки засверкали слезы, а маленькое хрупкое тело задрожало. – Да объясни, ради Бога, что происходит!

– Витя! – Ирина взяла его за плечи. – Пожалуйста, сделай это для меня…. Я не прошу…. Если только сама….

– О чем ты? Я ничего не понимаю! Объясни толком, что ты от меня хочешь!

Глаза у Ирины сверкнули безумным огнем.

– Я хочу, чтобы в больнице умерла Акимчева Ирина Николаевна, а осталась жить другая! По документам умру я! Ты говорил, что та девушка сидит за бытовуху, да? Отлично! Если она… если она умрет, то, пожалуйста, замени документы! Ты можешь, я знаю!

– Что за чушь ты несешь? – Виктор резко сел. Глаза затуманились. Девчонка совсем сошла с ума! Несет околесицу! – Ты понимаешь, что говоришь?

– Понимаю! Отлично понимаю! – Ирина с трудом контролировала себя. Ещё немного, и она сорвется. – А ты понимаешь, что живешь с политической? Или тебе всё равно?! Тогда мне, нет! Ты не хочешь думать обо мне, отлично, это я тоже понимаю! Кто я такая?! Грязь под твоими ногами! Подумай тогда о себе! Ты говоришь, что хочешь ребенка! Кем он родится? На нем всю жизнь будет клеймо!

– Нет!

– Да! Его мать будет политзаключенной! И вообще, дадут ли мне его родить?

– Замолчи! – Виктор не кричал, говорил резко.

– Не могу замолчать! Подумай хорошенько! От тебя требуется только подмена документов! Это не так уж и сложно!

– Я сказал, замолчи!

– Не хочешь, да? – Ирина горько усмехнулась. – Боишься, да?

– Я никого и ничего не боюсь, – точно выплевывая каждое слово, проговорил Виктор.

– Тогда в чем дело? Наверное, во мне…. Да, Виктор Данилович, вы совершенно правы, дело во мне! – Ирина истерически всхлипнула. – Кто я для могущественного начальника информационно-следственной части?! Никто! Обычное, пустое никто!