Слеза Принцессы фей (СИ)

Такая прекрасная, вся будто светящаяся от счастья. Ею любовались все.

По толпе собравшихся даже пробежал восхищенный гул. Майлин, словно нехотя, обнял ее и легко прикоснулся к губам. Когда оторвался от них, глаза Агрины сузились. Я различила в них злобные огоньки.

Не успели молодые сойти с возвышения, как Гайдел громко объявил:

– Ну, а теперь наш черед!

Я опомниться не успела, как он потащил меня к алтарю.

Майлин застыл на ступенях, потрясенно глядя на нас. Я же старалась не смотреть на него, понимая, что тогда просто не выдержу и расплачусь.

– Почему, Лианнель? – глухо произнес он, когда мы с Гайделом поравнялись с ними. – Зачем ты это делаешь?

– Не думаю, что вы вправе задавать моей невесте такие вопросы, – издевательски бросил Гайдел, весь светившийся от счастья.

Майлин пошатнулся, будто его ударили.

– Из-за меня? – прошептал он еле слышно.

– Будь счастлив, Майлин, – так же тихо прошептала я, бросив на него последний, полный боли взгляд.

– Лианнель…

Гайдел бесцеремонно оттеснил его с дороги, и мы приблизились к алтарю. Настал наш черед произносить брачные обеты. Я услышала за спиной недовольный голос Агрины, уже не пытающейся разыгрывать скромницу:

– Ну чего ты уставился на эту шлюху? Пусть радуется, что брат подобрал. Пойдем, дорогой.

Я оглянулась и успела заметить, с каким выражением посмотрел Майлин на свою молодую жену. Будто видел впервые. Потом резко выдернул руку из ее ладони и бросился прочь из церкви.

Меня словно кольнуло в сердце. Все мое естество рвалось за ним, но цепкая рука Гайдела казалась кандалами, приковавшими меня к этому месту.

Хватит бегать за иллюзиями. Майлин скоро смирится, забудет о чувстве вины передо мной и обретет счастье. Уже без меня.

Механически ответила на вопрос священника, услышала ответ Гайдела. Вскоре я уже официально считалась его женой. Развернув меня к себе, новообретенный муж притянул к себе и страстно прильнул к моим губам. Он уже даже не пытался сдерживать свои чувства, не обращая внимания на множество собравшихся и присутствие священника. Словно клеймил этим поцелуем, закреплял права на меня.

Я едва дождалась, пока он отпустит.

Под приветственные крики толпы мы двинулись к выходу. И я больше не чувствовала ничего. Лишь усталую опустошенность. Замерев на несколько секунд, посмотрела в затянутое тучами небо, поймала губами дождевые капли и тихо прошептала:

– Прощай, мир смертных!

– Ты что-то сказала? – послышался напряженный голос мужа.

– Мне нужно ненадолго покинуть тебя, – откликнулась я. – Хочу взять шаль. Слишком холодно сегодня.

Он смотрел на меня с подозрением, будто чувствовал подвох. Потом сделал знак двум своим людям сопровождать меня. Я едва заметно улыбнулась.

Ни одна сила в этом мире больше не сможет меня удержать!

Войдя в свою скромную комнатку, даже дверь запирать не стала. Просто тихо произнесла:

– Хочу вернуться домой…

Тотчас же в воздухе возникло серебристое свечение, похожее на подернутую рябью водную гладь. Из нее появился мой прекрасный любовник фейри и, не скрывая торжества на лице, протянул руку.

– Наконец-то!

Не говоря ни слова, я вложила в его ладонь свою и ступила в портал.

В следующую секунду вокруг были изумрудные стены знакомой комнаты во дворце Королевы фей. А в зеркале перед моим лицом отражалась комната мира смертных. Изображение заколебалось и исчезло, оставляя лишь мое отражение.

Прекрасная светловолосая девушка с непреодолимой тоской в фиолетовых глазах. Этот образ казался нереальным, и я долго не могла осознать, что отражение принадлежит мне. Я снова вернулась в собственное тело.

Рядом стоял Аралан, с горящими глазами наблюдающий за мной.

– Ты дома, Лианнель. Наконец-то ты дома!

Он взял меня за плечи и повернул к себе, нежно привлек к своей груди.

– Я сделаю все, чтобы ты забыла обо всем, что тебе пришлось пережить…

А я вдруг завыла. Глухо, надрывно, уже не сдерживаясь.

Он отпрянул, с тревогой вглядываясь в мое лицо. Обхватив плечи руками и раскачиваясь, я продолжала кричать. По щекам градом катились слезы, и я даже не пыталась их остановить. Аралан что-то лепетал, снова пытался обнять, утешить. Мне было плевать. Плевать на все. Боль, переполняющая все мое естество, была настолько нестерпимой, что я больше не могла выдерживать ее молча.

Услышала, как в комнату ворвалась перепуганная Королева. Рыжеволосая бросилась ко мне, вгляделась в лицо, потом воскликнула:

– Аралан, ты чувствуешь это?!

– Да, – с искаженным болью лицом воскликнул он.

– Поразительно! Насколько же она сильна! Еще не Королева, а сейчас всех вокруг захлестывают ее эмоции. Ее боль! Не представляешь, что творится снаружи. Ужасно! Мы должны ее успокоить. Иначе… Боюсь даже представить, что будет. Сколько вы все сможете выдержать?..

– Лианнель! – Аралан грубо развернул меня к зеркалу. Его руки дрожали, лицо перекосилось, словно от нестерпимого страдания. – Смотри!

Взмах руки – и передо мной возникло изображение Майлина.

Он сидел рядом с матерью в ее покоях и, сжав ее руку, смотрел в одну точку.