Слеза Рода

— Добрый день, Максим, — прозвучал в трубке как всегда невозмутимый голос Шлюндта. — Судя по тому, что вы не смогли сразу со мной созвониться, Аркадию не слишком повезло и он остался в горах?

— Добрый день, Карл Августович. — Повертев головой, я заприметил небольшую кофейню, где, то ли по причине высоких аэропортовских цен, то ли еще почему почти не наблюдались посетители, и направился к ней. Разговор, чую, будет долгий, не посреди же зала его вести? — И да и нет.

— Поясните, — потребовал заказчик. — Что вы имеете в виду?

— Созвониться возможным не представлялось, потому пришлось воспользоваться электронной почтой. Но в горах ваш протеже не остался. Более того — он их покинул куда раньше моего и не с пустыми руками.

— Так, — выдержав хорошую такую паузу, произнес антиквар. — Интересно, интересно. Давайте-ка, Максим, вы мне все расскажете с самого начала и в подробностях.

Ф-фу. Вот теперь можно с полной уверенностью сказать, что Аркашка таки затеял свою собственную игру. Просто если бы оно было наоборот, то на фиг Шлюндту мне звонить? У него просто нет надобности в таких хитросплетениях, он так и так получит желаемое, сиречь слезу Рода. На кой я ему тогда? Ну не ради же компенсации, право слово? Чего с меня можно взять? То же и с неуплатой моего гонорара — ситуация слишком запутана, непонятно кто из нас двоих кому что теперь должен. Проще просто уйти в тень, да и все.

А он на связь вышел.

— Не вопрос, — ответил я ему. — И скажу прямо — очень рад, что вы позвонили, потому что история, прямо скажем, вышла очень и очень некрасивая. Большой латте, пожалуйста.

— Чего? — чуть опешил Карл Августович. — Какое латте?

— Это не вам, — пояснил я. — Просто в кафе зашел, чтобы без лишних ушей побеседовать. Ну и просто вкусного кофе глотнуть в радость после дремучих дебрей, где довелось скитаться столько времени.

— По поводу лишних ушей — линия защищена от прослушивания, — уведомил меня старичок. — И очень прошу — не тяните, ни к чему театральные эффекты. Сразу примем как данность, что вам пришлось туго, не сомневаюсь, что вы показали себя с лучшей стороны, потому прошу излагать только сухие факты.

— Нет проблем, — согласился я, усаживаясь за столик в самом углу кафе. — Слушайте.

Разумеется, я не рассказал своему собеседнику и половины из того, что случилось на Урале. И слушателю это не интересно, поскольку не относится к сфере его интересов, и мне ни к чему. Главное что? Судьба слезы Рода, вот эту линию я и выдержал от и до. Правда, возникло легкое затруднение в описании заварушки на Илеять-горе, пришлось обойтись крайне размытыми фразами и туманными намеками, вроде «и после этого кровавая луна стала обычной». Может, линия защищенная, а может, и нет. Опять же — кто его, Шлюндта, знает, вдруг он под запись со мной общается. Мало ли? Если рассказать, как там все случилось на самом деле, то, по сути, чистосердечное признание получится. Отличный инструмент давления при необходимости.

— Собственно, вот и все, — закончил я свой рассказ. — Через свои связи я запустил отслеживание вашего помощника, вдруг он где свой паспорт засветит, но пока стоит тишина. Да и вряд ли он им воспользуется, если честно. Сжег он его, и из Аркашки каким-нибудь Алешкой стал. А то и Илюшкой.

— Стервец. — С недовольством, которое прозвучало в голосе Шлюндта, как мне показалось, смешалось легкое восхищение тем, как его подручный кинул своего мастера. Эдакая гордость учителя учеником. Впрочем, я тоже был отчасти доволен, убедившись в том, что ничто человеческое моему нанимателю не чуждо. — Значит, решил, что сам со всем справится. Не ожидал, не ожидал. Зря он так, Максим, поступил, вот что я вам скажу. Со мной так не нужно.

А вот после этих слов смутила меня немного сбившаяся тональность, вместо привычного добродушного и учтивого старичка я услышал в трубке голос немолодого, но еще крепкого и очень недоброго человека, с которым, пожалуй, на узкой дорожке не хотел бы столкнуться. Столько в нем было воли, столько злобы и одновременно уверенности в том, что все будет так, как нужно именно ему. Он был подобен раскатам грома, раздающимся из внезапно наползшей на июньское небо тучи, которая затмила собой еще минуту назад яркий и солнечный летний день. Не скажу, что это как-то изменило мои планы относительно дальнейшего развития разговора, но настороженности добавило. Я с самого начала знал, что Шлюндт далеко не таков, каким кажется, про это и Орест говорил, и другие знакомцы, да и мои глаза никуда не делись, но одно дело догадываться, другое — убедиться.

— Со мной тоже, — произнес я, отпив кофе. — Тем более что из-за случившегося пострадали мои друзья, причем серьезно. Да и мне, что скрывать, изрядно досталось, уцелел буквально чудом. При личной встрече расскажу подробнее, сейчас не время и не место. Но это ладно. Вопрос — что дальше?

— То есть — что дальше? — изумился Шлюндт, голос которого, к слову, стал прежним. Как видно, взял себя старичок в руки, справился с нахлынувшими чувствами. — Выполнять взятый вами заказ.

— Он выполнен, — невозмутимо заявил я.