Слеза Шамаханской царицы

– Может, побережешь уставший с утра организм, пропустишь первые тосты? – с милой улыбкой потянулась она к уху Влада. – До двенадцати еще далеко, и вся ночь впереди...

– Лиза, Лиза, не дави на мужика, я все слышу! – наклонился через стол сидящий напротив Тигран, красавец-парень, ближайший приятель Влада и друг семьи. – Не будь занудой, солнышко, Лизавета!

– Это я зануда? Это ты про меня? – вздернула брови в нарочитой кокетливости. – Ну, погоди, нарвешься, Тиграша...

Поднятая чьей-то рукой салатница закрыла от нее лицо Тиграна, и тут же вонзился в бок острый локоток Ангелины Ивановны:

– Ой, гляди, Лиз, а жена-то у Пал Степановича нынче как плохо выглядит... Гораздо хуже, чем в прошлый Новый год... Совсем захиревшая какая-то. Худеет, что ли?

– Да? А по-моему, наоборот...

– А Тиграшка-то, Тиграшка какую лахудру привел! Мог бы и получше себе присмотреть! Такой красавец, жалко даже! Нет, ты посмотри на нее, посмотри!

Да... Похоже, сегодня всем от Ангелины достанется. Какое ей дело, в конце концов, кто и кого на новогодний праздник привел? А особенно Тигран? Он вообще по статусу застарелый холостяк и бабник, ему все можно! Сколько уж они с Владом его всяких-разных подружек перевидали... Влад в этом смысле у него вообще доверенным лицом был, то есть благодарным слушателем его холостяцких рассказов. Она даже подсмеивалась над Владом слегка – мол, ты на этих рассказах по-своему «сублимируешь»... А он всегда ей отвечал лихо так, весело: да, сублимирую, а ты не ревнуй! И покатывались оба со смеху...

Вот и сейчас она, вспомнив, усмехнулась. И мельком взглянула в лицо этой самой «лахудре» – новой подружке Тиграна. Хотя все равно толком без очков лица не разглядеть... Да и чего зря напрягаться – наверняка очередная знойная блондинка...

Она потом долго вспоминала этот момент – засел в подсознании точкой отсчета. Разделил ее благополучную, хоть и собранную из осколков семейную жизнь на «до» и «после»...

– Кстати, познакомься, Лизавета! Это Эльза, моя подруга! – скользнул в ухо мягкий, с легким кавказским акцентом голос Тиграна. – Ее на самом деле Эльзой зовут, без дураков! Красивое имя, правда? Ты бы хотела, Лизавета, чтобы тебя называли Эльзой? А что, имя-то, по сути, одно и то же – Эльза – Елизавета!

– Что? – сощурилась близоруко, пытаясь-таки разглядеть лицо Эльзы. И улыбнулась запоздало: – Нет, что ты, Тигран... Совсем не одно и то же... Добрый вечер, Эльза, мне очень приятно...

Сидящая рядом с Тиграном девушка улыбнулась чуть, одними губами. Не моргнула даже. Лиза почему-то очень отчетливо это увидела, что не моргнула. Будто зрение на секунду прорезалось. И еще много чего в эту секунду увидела. Или, может, почувствовала, словно колкий холодок страха по спине пробежал...

Она была странной, эта Эльза. С виду, конечно, ничего особенного – худое востроносенькое лицо, волосы чуть рыжеватые, торчащие модным смешным беспорядком – тут хохолок, там прядочка. Нет, ничего особенного – вот только глаза... Большие, грустные, взгляд внимательно-настороженный и в то же время немного наивный. Глаза испуганного, но знающего себе цену эльфа. И платье на ней не нарядное, а будто сиротское, с чужого плеча. Не платье, а серый трикотажный мешок с огромной прорезью для головы. Такой огромной, что тонкая ткань с плеча свалилась, обнажив хрупкое белое плечико. Наверное, вся фишка в этом и заключается, чтобы оно с плеча сваливалось? Посмотрите, мол, какая я вся – хрупкая нимфетка, тонкая белая лилия. Обратите внимание. Зайдитесь трогательным сердцебиением. А ведь и впрямь – взгляд оторвать невозможно, так и хочется это белое плечико рукой прикрыть. Опасное плечико...

Тигран, будто почуяв что-то недоброе для себя во взгляде Лизы, поерзал на стуле, потом осторожно возложил руку на это опасное плечико, улыбнулся ободряюще, поведя подбородком в ее сторону:

– А это наша Лиза, познакомься, Эльза! Она хорошая, она меня борщами и пирогами кормит! И тебя накормит, малыш! Правда, Лиза?

Она послушно кивнула, изо всех сил стараясь сотворить на лице выражение мудрой доброй тетушки, которая только и делает, что всех подряд стремится накормить борщами да пирогами. Наверное, неестественно получилось, пафосно слишком. А впрочем, обращение «малыш» по отношению к Эльзе тоже звучит несколько неестественно. Она не малыш, она именно – Эльза. Ей это очень подходит. Ускользающее имя, ускользающая наружность. Опасно ускользающая...

Еще раз мило улыбнулась, отвела взгляд. А колокольчик тревоги в душе остался, позванивал нотками плохого предчувствия – «Эльза, Эльза, Эльза...». Нет, с чего бы ему названивать? Никакого же повода нет... Подумаешь, очередная Тигранова пассия. Правда, странновата немного для привычного эталона, не блондинка с голубыми глазами, но, с другой стороны, может, надоели ему блондинки? И вообще – при чем тут ее личные предчувствия и очередная подруга Тиграна по имени Эльза? Пришла, и пусть сидит...

– Ну? Что я тебе говорила? – присунулись к уху жаркие губы Ангелины Ивановны. – Правда, лахудра?