Слезинка на щеке

Втроем на переднем сиденье малолитражки английского производства уместиться трудно — слишком тесно, поэтому Доркас уселась сзади. Решительно отбросив прочь сомнения, она все внимание посвятила Родосу. Вдоль улиц вовсю зеленели сады, повсюду росли цветы. Алые гибискусы, пурпурные цветки мальв, оплетающие каменные стены, бросали вызов глазу, не привыкшему к такому буйству красок. В воздухе плыл дурманящий аромат белоснежного жасмина.

Вскоре показалась широкая пешеходная дорога вдоль берега моря. Здесь стояли современные здания из стекла и бетона, зачастую декорированные турецким орнаментом, с нависающими балконами и ажурными замысловатыми решетками.

Выехав за город, они обнаружили, что здесь никто не обращает ни малейшего внимания на проезжающие автомобили. Джонни пришлось пропускать велосипедистов и ослов. Машина ползла с черепашьей скоростью, продираясь сквозь в упор не видящих их пешеходов. Каждый шел себе неспешным шагом по середине дороги, внезапно меняя направление и переходя с обочины на проезжую часть. Двое яростно жестикулирующих мужчин о чем-то увлеченно спорили, не желая прерывать свою беседу из-за какого-то водителя-неудачника, который настойчиво нажимал на клаксон.

Греки, на удивление, общительный и дружелюбный народ. Им хорошо в компании друг друга, но они всегда не прочь принять в свое общество чужестранцев. Родос возник задолго до появления автомобилей, и каждый грек считает себя вправе ходить там, где ему больше нравится, даже если это «там» — проезжая часть.

Постепенно Доркас уяснила для себя планировку города. Из гавани Мандраки Родос начинал плавно взбираться по округлым холмам к вершине, которая, как сказал Джонни, носила странное для этих мест название Монте-Смит. Еще выше находились руины того, что некогда было акрополем Родоса.

Выступая в роли гида, Фернанда указала в сторону крепости. «Рассказывают, что Колосс Родосский стоял раньше у входа в гавань. Бедный солнечный бог! Землетрясение не пощадило его. Много веков пролежал он, расколотый на мелкие кусочки, до тех пор, пока какой-то предприимчивый купец не купил его. Он собрал все, что осталось от того, кому когда-то поклонялись греки, и увез на девяти сотнях верблюдов. Хотя не знаю, возможно, все это выдумки».

Фернанда умолкла и стала что-то торопливо писать в свой блокнот, с которым она никогда не расставалась. Она бросила быстрый взгляд на Доркас.

«Дорогая моя, запоминай хорошенько все, что увидишь. Я хочу взвалить на тебя всю черную работу, то есть тебе предстоит сводить в одно целое все дневные впечатления и записывать их. Я понимаю, конечно, что трудно с первого раза все подметить и охватить, потому что все кажется потрясающим и ошеломляющим, но постепенно ты научишься видеть необходимые детали, к тому же наверняка каждая из нас может поймать то, что не уловит другая».

«А что поразило вас больше всего?» — поинтересовался Джонни у Доркас.

«Издали эти камни кажутся скучными и серыми, в общем неинтересными, а когда подойдешь поближе, они словно оживают. Только не знаю почему».

«Такова особенность этой породы, — нашелся Джонни, у которого на все был готовый ответ. — Песчаник на Родосе имеет абрикосовый оттенок, поэтому и кажется, что камни живые и теплые. Конечно, солнце тоже играет не последнюю роль, его лучи придают в какой-то степени дополнительное очарование. Ведь в тени камень действительно очень много теряет и становится серым».

Они продолжали медленно двигаться вдоль стены, когда Фернанда попросила остановиться. Каменная стена вдруг пошла круто вниз прямо к скалистому берегу. Среди огромных валунов были разбросаны непонятные каменные шары, некоторые из них достигали размера человеческой головы, другие были чуть меньше. Не оставляло никаких сомнений, что эти «мячики» сделаны человеком.

«Что бы это могло быть?» — в недоумении спросила Фернанда. — Они не похожи на классические мячи, слишком уж большие».

Джонни и тут не растерялся: «Родос часто подвергался нападениям и осадам в древности. Так вот, эти шарики при помощи катапульты сбрасывали на головы турков, сарацинов и пиратов, когда те пытались взобраться на стены. Подозреваю, что рыцари Святого Джона тоже использовали их в целях обороны».

«Вот это да, потрясающе», — задумчиво проговорила Фернанда, рассеянно покусывая кончик серебряного карандашика.

Джонни рассмеялся, оглянувшись на Доркас: «Когда она говорит таким тоном, за ней нужен глаз да глаз. Это значит, что она что-то замышляет. Если ее вовремя не схватить за руку, с нее станется утащить один из этих булыжников к себе домой вместо монетки на счастье».

Каменные шары для катапульт почему-то более всего передавали колорит прошлого, хотя здесь, на Родосе, он и так чувствовался на каждом шагу. На берегу блестели под солнцем мокрые коричневые щербатые камни, изъеденные временем. Доркас даже казалось, что она слышит эхо глухих смертельных ударов, с которым эти орудия убийства летели в головы нападавших.