Слезинка в янтаре

Оля, я уверена, тоже так думает. А еще недоумевает, зачем я позволила ей поехать вместе с Валентиной. Думаю, дочь считает меня тираном, человеком жестким. Когда-нибудь, когда она все узнает, еще спасибо скажет за то, что я отправила ее в это опасное путешествие. Главное сейчас — чтобы они были вместе.

Еще я переживала из-за денег. Конечно, того, что они заняли у меня, им не хватит, это к гадалке не ходи. Как они будут выкручиваться, можно только догадываться. В любую минуту я ждала звонка от Оли с просьбой выслать деньги. Что ж, я готова.

Моя нынешняя работа заключалась в том, чтобы ухаживать за хозяином. После всего, чем приходилось заниматься прежде, она казалась мне просто раем небесным. Вставала я рано, готовила завтрак, убирала, запускала стиральную машину. Потом мы с Сергеем Ивановичем делали упражнения. Приезжал водитель, и мы отправлялись на прогулку куда-нибудь в парк или в лес.

Это поначалу я была уверена, что хозяин тяжело болен и не в состоянии передвигаться самостоятельно. Оказалось, его неподвижность временная, связана с тяжелым нервным расстройством. Ничего удивительного, что благодаря моим стараниям и профессионализму доктора Ревина мой Сергей Иванович очень скоро встал и пошел. Никакого тебе паралича, никаких серьезных отклонений — ничего, что могло бы превратить его в инвалида во цвете лет.

Сергей Иванович Караваев, серьезный бизнесмен, человек умный и, ко всему прочему, великодушный, после того, как ему заметно полегчало, не выгнал меня, хотя мог уже обходиться и без моей помощи, а предложил остаться у него в качестве помощницы по хозяйству. К слову, его бывшая домработница вышла замуж и уехала в Клайпеду.

Оле своей я об этих изменениях пока не говорила. Когда-нибудь она поймет почему. Пусть пока думает, что я ухаживаю за тяжелобольным, пусть ничего не знает о его выздоровлении и о том, какую роль сыграл в этом мой уход.

Сергей Иванович был мне искренне благодарен — кто, как не я, кормил его, выносил из-под него, а иногда просто поддерживал разговором и участием. Дело ведь не в болезни, взявшейся как бы ниоткуда, а в его безбашенном сыне, который нанял дружков, чтобы его, Сергея Караваева, отметелили по первое число. Отец чуть богу душу не отдал. Денег, видите ли, сыночку не хватало на наркотики.

Наркоман — это дьявол, вселившийся в нормального здорового парня. Это не мои слова, сам Караваев так сказал. Еще он сказал, что от его сына вообще уже ничего не осталось, эти наркотики из него душу вынули. А я так считаю, что и из самого Сергея Ивановича вынули душу, только не наркотики, а сын его. Еще неизвестно, как бы все сложилось, если бы Артема, сынка его, не поместили в специальную клинику на лечение. Может, и излечился бы, только дружки нашли его и там, привезли наркотики. Он умер прямо в клинике от передозировки. Всего-то девятнадцать ему было. На похороны никто не пришел, только близкие друзья Караваева и я.

После похорон Сергей Иванович попросил побрить ему бороду. Как же он изменился после этого, как помолодел! Лет на двадцать — точно.

— Увидела бы вас на улице, не узнала бы. — Я промокнула ему мокрым полотенцем розовые гладкие щеки.

— А вот я тебя узнал, — вдруг сказал он, и я уронила полотенце. Быстро подняла и увидела, как затряслись у меня руки.

Я с трудом заставила себя улыбнуться, хотя тогда мне было точно не до улыбок. Не хотела я, чтобы он вспомнил, где видел меня прежде.

— Я к Комаровскому в офис заходил, ты там пылесосила. Был вечер, мы с ним заболтались, а ты вошла с пылесосом, и тогда только мы поняли, что уже поздно и пора по домам. Ведь это была ты?

— Да, — не стала я запираться. Что еще мне оставалось?

Признаться, я до сих пор удивляюсь, как он после той нашей встречи у Комаровского не вспомнил меня сразу и вот так запросто взял в свой дом. Можно сказать, с улицы. Я тогда долго ломала голову, как к нему подступиться. Как добиться, чтобы он взял меня в свой дом, приблизил к себе? Он и тогда, у Комаровского, был на костылях и выглядел ужасно: бледный, глаза запавшие, губы какие-то припухшие, словно разбитые. Словом, вид не фонтан, сразу ясно, что человек нездоров.

Так я и пришла к нему. Порылась в бумагах Комаровского, узнала адрес, сказала, мол, ищу работу сиделки и слышала, будто бы в его подъезде кому-то нужно смотреть за стариками. Конечно, я рисковала. Не было никакой надежды, что он меня возьмет к себе, а он взял. Видно, плохо ему было очень.

— Мне нужна сиделка, — сказал он тогда, стоя в двери. Он едва держался на костылях. За его спиной я увидела огромную квартиру, роскошную, как дворец. Все точно так, как говорила моя сменщица Галка. Богатый и очень несчастный мужик.

Вот так мне повезло. Говорю же, сама до сих пор не понимаю, как все так складно получилось. Везение или судьба?